До нас тут дошел один коробейник, так он говорил, что они на хрен разбомбили несколько наших городов. Я не знаю. Большинство живет в маленьких деревнях. Попади в город, и ты – мишень. Батя пошел работу искать, да так и не вернулся.
– Налетчики называют себя Конфедерацией?
– Да, – ответил паренек. – И у нас есть все эти холо, в которых говорится, как добра была Конфедерация ко всем нам. Лживые суки! – Он опомнился. – Извините, мистер. Мамка учит, что я не должен так говорить.
– Не стесняйся, – откликнулся Гарвин. – Будь я на твоем месте, я бы еще не так выразился.
Мальчик чуть заметно улыбнулся.
– Может, вы и не ловушка.
– Ловушка?
– Мамка говорит, что все корабли, какие прилетали к нам последние четыре года, были бандиты. А до того, говорит, лет шесть-семь вообще никого не было. А еще до того, она клянется, были другие корабли Конфедерации. Те привозили вещи, а не перли все, что у нас есть. Всякие корабли: не только военные, а транспорты и даже лайнеры. Говорит, можно было сесть на какой-нибудь, если у тебя были деньги, и он отвез бы тебя куда угодно во Вселенной. Но когда мы услышали ваши передачи с этих странных кораблей, она сказала, что это просто новый способ нас украсть.
– Послушай, – сказал Гарвин. – Если бы я хотел украсть тебя… или твою маму… или младшую сестру, думаешь, я стал бы напрягаться, чтобы привезти сюда всех этих слонов?
– А это они самые? Как с Земли?
– Может, когда-то давным-давно, – ответил Гарвин. – Этому стаду требуется тонна сена в день, если не больше. Еще они должны получать витамины и еду с гидропонных плантаций или из сублимированных запасов.
– Глупо было бы делать все это, только чтобы заграбастать меня и мою семью, – согласился Джорма.
– Слушай, – предложил Гарвин. – У меня есть целый рулон билетов. Ты продашь их все, за сколько сможешь. И половину денег оставишь себе.
– Почему я?
– Потому что ты первый пришел, что говорит о твоей храбрости. К тому же никто и близко к нам не подойдет, пока мы не докажем, что мы не Конфедерация. Скорее, в нас станут стрелять или кидаться камнями.
– Может, и верно, – признал Джорма.
Гарвин отвел его в будку зазывал и вручил рулон билетов размером с его грудную клетку.
– Ты делаешь деньги, мы делаем деньги.
Джорма кивнул, подумал, потом, видно испугавшись, что Гарвин передумает, пулей пронесся по городку аттракционов и исчез в кустах.
– Я пометил его, – раздалось в наушнике у Гарвина. – Проследить за ним?
– Да, – ответил Гарвин. – Но без моего разрешения никаких действий не предпринимать. Точка.
В тот вечер пришло десять человек, включая недоверчивое семейство Джормы. На следующий – пятьдесят,
Гарвин держал «аксай» и патрульные катера в воздухе, чтобы они постоянно вели передачи. Некоторые города действительно подверглись бомбардировкам, но таких разрушений, как рассказывал джормин коробейник, не обнаружилось.
На четвертый вечер явилось уже три сотни человек, причем кое-кто из них прибыл на дряхлых флаерах или наземных повозках. Ряды клоунов и разносчиков сладостей были пополнены аналитиками из разведки.
– Парень говорил правду, – доложил Ньянгу. – Какие-то люди, которые называют себя Конфедерацией, ежегодно или около того доят эту планетку. Но они не идиоты. Они забирают ровно столько, чтобы люди не перемерли с голоду и могли поддерживать хромую экономику. Многие уходят с ними добровольно. Но есть некоторые… например, джормина сестра… у кого-то на нее встал, и ее забрали.
– Чудно, – сказал Гарвин. – Какую дивную репутацию нам предстоит теперь заглаживать! Интересно, сколько еще миров ограбили эти фальшивые конфедераты?
– Черт его знает. Но хочешь действительно тошнотворную мысль? А тебе не приходило в голову, что, может быть, это и есть настоящая Конфедерация?
Гарвин закусил губу и не ответил.
– Еще один интересный кусочек информации, – продолжал Ньянгу. – Никто из представителей какого бы то ни было правительства не появился, чтобы проверить, что это за цирк.
– Чертовски непривычно.
– Безусловно, – согласился Ньянгу. – Единственные официальные лица, которые материализовались здесь, это чиновники, или деревенские старейшины, или как они там себя называют. Следовательно, это означает, что гады либо прячутся в кустах, до дури перепуганные тем, что мы можем быть как-то связанными с этими похищениями людей, или у них вообще нет никакого правительства, кроме местных мужиков и тех ребят, которые поддерживают водопровод и электроснабжение. Такое, я полагаю, невозможно – человек не настолько любит анархию. Но это дает нам другой факт. Мы достаточно покопали, но никто, в смысле вообще никто, вплоть до маленьких детей, не желает указать на кого-либо и сказать: «Да, этот лижет сапоги премьер-министру», или что-нибудь в этом роде.
– Прекрасная жесткая дисциплина, – предположил Гарвин.
– Или страх, что более вероятно.
– Никто не должен жить настолько напуганным.
– Конечно, нет, черт подери. Но многие из нас выросли именно в подобных условиях.
– Из нас?
– Да, – горько ответил Ньянгу. – Помнишь, я не знал, что существует иная альтернатива, кроме как убежать или быть избитым. Большие собаки едят маленьких. Пока меня не запихали в армию. И разве это не скотство, – добавил он, – что надо надеть форму, чтобы обнаружить, что у тебя есть нечто под названием «неотъемлемые права»? Да видал я в гробу весь это гребаный космос! Может, нам следует просто вернуться домой и вести растительное существование, раз уж мы уели на корню всех местных плохих дядей. И пусть эта долбаная Вселенная катится на садовой тачке ко всем чертям.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97