– Почему? – спросил Арабо.
– Потому что она съест вас заживо. Ставки принимаются в соотношении четырнадцать к одному, кроме того, казино берет себе еще около пяти процентов с выигрыша.
– Я никогда не разбиралась в цифрах, – пожаловалась Дорена. – Я смотрю на игру просто как на развлечение.
– Когда выигрываешь – это развлечение, когда проигрываешь – нет, – коротко сказал Джошуа. – Если хотите, я покажу вам…
Но его прервали фанфары. Пол раскрылся, как раковина гигантского моллюска, и на поднявшуюся из проема сцену высыпали танцовщицы кордебалета.

* * *

Здесь было все: акробаты, клоуны, веселые, грустные и роботизированные, дикие звери, аквобаты, жонглеры, наездники, гигантские ленивцы, певцы, музыканты и женщины. Женщины были различной степени обнаженности, от почти голых до облаченных в космические скафандры, танцующие, позирующие, поющие и говорящие. Джошуа решил, что это, наверное, очень хорошее представление для тех, кто любит подобного рода зрелища.
Он постоянно прочесывал взглядом зал, безуспешно пытаясь найти человека, подходящего под описание Сутро. Он заметил двух читетов, к которым теперь присоединился третий. Они сидели возле самой сцены и наблюдали за представлением с таким же выражением лиц, с каким они могли бы изучать бухгалтерскую отчетность.
Одна танцовщица привлекла к себе всеобщее внимание. Это была невысокая афро-азиатка, как решил Джошуа, с длинными черными волосами и точеной фигуркой. Вначале Джошуа показалось, что она голая, но затем он понял, что на ней надето трико телесного цвета. Ее партнер тоже производил впечатление: высокий, мускулистый, светловолосый. Их танец сопровождался только лишь ритмичными ударами барабана и воздушными звуками синтезатора, в основу которых было положено звучание японской бамбуковой флейты.
Женщина взлетала в воздух, зависала, кружилась и, казалось, только на короткое мгновение касалась земли или рук партнера, чтобы затем взлететь снова.
– Как она это делает? – со вздохом произнесла Дорена. – Я тоже танцевала, прежде чем встретила Арабо, и он сказал мне, что нет ничего плохого в моем пристрастии к вкусной еде. Но даже когда я находилась в своей самой лучшей форме, то все равно не могла и мечтать о таком… – Ее голос сорвался, и она приняла безутешный вид. Арабо похлопал ее по руке.
Мелодия закончилась, и танцоры, поклонившись, покинули сцену.
Следующим вышел мужчина в сопровождении блондинки и брюнетки, который метал топоры в своих ассистенток, лишь на волосок промахиваясь мимо «цели». Он показался скучным Джошуа и его спутникам. Джошуа вставил дебитную карточку в паз на столе раньше Арабо, несмотря на его протесты.
Они уже находились в фойе, когда услышали сдавленный женский крик.
Высокий танцор со светлыми волосами, сжавшись от страха, стоял у выхода из казино. Его партнерша, миниатюрная афро-азиатка, лежала рядом на плитах тротуара.
Перед ними полукругом расположились трое мужчин. Двое из них, тяжеловесы с грубыми лицами, широко улыбались, явно получая удовольствие от своей работы. Третий мужчина был худощавым, среднего роста и носил дорогой костюм. Он нагнулся, желая рывком поднять танцовщицу на ноги, но, видимо, что-то ему помешало, и он резко отдернул руку.
Джошуа быстрыми шагами пересек фойе и вышел на улицу.
– Сожалею, но я вынужден вмешаться, – сказал он, подойдя ближе.
– Веселый парень, – произнес сквозь зубы худощавый мужчина. – Проваливай отсюда, пока цел. Возьми его, Бадж.
– Хорошо, Элиос, – отозвался один из громил и заступил путь Вольфу.
Рука громилы нырнула в карман и вынырнула оттуда вместе с тонкой раскладной дубинкой; та раскрылась одновременно со взмахом руки. Вольф присел, позволив дубинке пройти над его головой, и слегка ударил основанием ладони в локоть нападавшего. Мужчина вскрикнул, выронил дубинку и схватился за смещенную кость. Вольф с силой обрушил подошву ботинка на его голень, и мужчина заорал уже во весь голос. Крик оборвался в тот момент, когда Вольф нанес ему удар сцепленными кулаками по основанию черепа.
Второй головорез выступил навстречу и встал в кошачью стойку. Вольф принял такую же позицию, проигнорировал ложный выпад, блокировал последовавший затем удар ногой в среднюю секцию, затем, резко подняв правую руку вверх, врезал громиле в лицо обратной стороной запястья, сместив в сторону его переносицу. Тот закашлялся, агонизируя, и, потеряв интерес к окружающему миру, опустился на колени.
Худощавый мужчина, которого, как слышал Вольф, звали Элиос, медленно пятился назад. Он выхватил из кармана пиджака маленький никелированный пистолет и поднял, его в тот самый момент, когда рука Вольфа метнулась к затылку, а затем вылетела вперед.
Блестящая стрелка из черного обсидиана пробила запястье Элиоса. Разжав пальцы, он выронил пистолет, глядя на хлещущую из раны кровь, удивленно произнес:
– Ох.
И сел на плиты тротуара.
Вольф склонился над ним, вытащил стрелку, вытер ее о пиджак Элиоса и убрал обратно в ножны. Не обращая больше внимания на мужчин, он повернулся к женщине.
– Куда вас проводить?
Женщина неуверенно улыбнулась. Она потрогала пальцем щеку возле уголка рта, где уже начал проявляться синяк.
– Я даже не знаю, – ответила она. – Вы кажетесь мне более опасным, чем они.
– Ну что вы, мэм. Я развеял свой сплин на ближайшую неделю и теперь миролюбив, как котенок.
После недолгих колебаний женщина решила:
– Хорошо, можете проводить меня до моего лифтера.
– Сочту за честь.
Женщина бросила полный презрения взгляд на своего партнера.
– Спасибо, – сказала она.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71