Очевидно, это и была цель нашего путешествия. Я прошептал молитву Тедейту за то, что не обманулся в своих надеждах.
Джанела что-то сказала, и я пришел в себя.
– Что? – переспросил я.
– Я хочу сделать копию, – повторила она. – Если не трудно, посвети на рисунок.
Она отдала мне свое ожерелье, и я обе нитки поднял повыше, чтобы ей было лучше видно. Джанела достала из сумки небольшой тряпичный сверток. Когда она его развернула, я увидел небольшую угольную палочку, которой она и принялась штриховать ту часть карты, которая нам требовалась. Работала она тщательно, следя, чтобы каждая высеченная бороздка забивалась черным веществом. Угольная палочка к концу работы совсем стерлась. Джанела расстелила тряпочку, в которой хранилась палочка.
Она улыбнулась мне.
– Ну а теперь чуть-чуть магии.
Джанела свернула тряпочку в квадрат, еще раз свернула и еще, пока та не стала совсем маленькой. Затем сжала ее между ладонями и прошептала заклинание. Когда она отпустила ладони, тряпочка упала и стала разворачиваться, становясь все больше и больше, пока не накрыла всю карту. Джанела наложила ее на зачерченную область, крепко прижала и прогладила тряпку рукоятью кинжала. Она не торопилась, чтобы получились отпечатки каждой точки.
– Я привыкла так делать еще в те времена, когда была девочкой, – пояснила она, работая. – У меня были детские гравюры, вырезанные в дереве. Фантастические картинки: огнедышащие драконы; люди с огромными ногами, которые могли стоять на одной ноге, а другой прятать себя в тени; лесные духи и сказочные принцессы. Ну знаешь, эти сказки для маленьких. Когда я стала слишком взрослой для них – или, вернее, хотела убедить других, что я уже взрослая, – я стала снимать с них копии, как сейчас. Если мне приходилось делать кому-то подарок, я заворачивала его в такую вот копию.
Я посмотрел на нее. От угольного стерженька у нее остались мазки на щеке и на носу.
– А теперь я скучаю по тем дням, – сказала она и рассмеялась над своими детскими воспоминаниями.
– Не может быть! – с улыбкой сказал я. – Глядя на вас, госпожа Серый Плащ, трудно поверить, что вы уже не ребенок.
Она поняла и засмеялась еще громче.
– Это из-за моего носа, да?
– И из-за щеки, – сказал я. Джанела смиренно вздохнула.
– Чего не сделаешь ради магического искусства.
Затем она отняла тряпку от рисунка и продемонстрировала. Копия получилась превосходной, только в зеркальном отражении.
– То, что нам надо, – сказал я.
Джанела казалась довольной собой. И вдруг она сказала:
– А теперь нам надо позаботиться о том, чтобы как можно дольше оставаться в живых и успеть воспользоваться этой картой.
По возвращении мы обнаружили, что наши люди устроили небольшую баррикаду из обломков в коридоре и расселись во внутреннем дворе. Братья Сирильян перетягивали тетивы луков; Отави точил лезвие топора шершавым камнем, Пип и остальные чистили свое оружие. Над костерком в котле булькала похлебка.
Митрайк по-прежнему безмятежно храпел.
Наступила ночь. Луна была в первой фазе и светила слабо. Из джунглей, где тут и там помигивали многочисленные светлячки, доносились пугающие ночные звуки. Помрачневший Пип тревожно огляделся.
– Сдается мне, что Квотерволз не станет изображать из себя героя и не пойдет сюда в темноте, несмотря на ваш приказ.
– Но я же как раз и сказал ему, что, даже если у нас и возникнут неприятности, он ни в коем случае не должен идти на выручку ночью, – сказал я. – Это ни к чему хорошему не приведет. К тому же мы тут неплохо устроились, как в крепости.
Пип покачал головой.
– Вот чего я добился, напросившись в это путешествие, – пробормотал он, ни к кому в особенности не обращаясь. – И надо бы мне было послушаться моей дорогой мамочки. И заниматься себе мирным промыслом, как это делал папочка. А уж лучше него никто не срезал кошельки во всем Чипе.
Я не стал обращать внимание на его брюзжание, и мы с Джанелой вышли наружу узнать, что, там происходит. Мы внимательно осмотрели труп особенно здоровенной твари, распростертой у входа. Теперь, несмотря на свои размеры и по-прежнему сжатую в лапе массивную дубинку, чудовище не выглядело таким уж страшным. Более того, зрелище было жалким – глаза широко раскрыты в последнем изумлении, а губы искривлены болью. Несмотря на покатый лоб, лицо казалось таким беззащитным, человеческим, почти детским.
– Несчастное создание, – сказала Джанела. – Я бы так и не поверила в те истории, что слышала, – она содрогнулась, – если бы… если бы не увидела собственными глазами.
– Что ты имеешь в виду? – спросил я.
– Согласно некоторым легендам, – сказала она, – именно в такие создания и превратились люди, что некогда жили в этом городе.
Эти слова меня потрясли, но я ничего не сказал, ожидая продолжения.
– Когда старейшины покинули Вакаан, – сказала она, – этот город стал первой линией обороны их нового царства. По крайней мере, так гласят мифы. Впрочем, это только моя догадка, что в легендах говорится именно об этом городе и гавани. Название этого места не сохранилось в памяти людей. Невзирая на то, что битвы и осады тут длились много лет.
Оставшиеся следы сражений и натолкнули Джанелу на догадку, что речь идет именно об этом городе. Она продолжила:
– Затем, в результате предательства внутри города, стены его были преодолены врагом. Всех жителей подвергли истреблению, за исключением немногих женщин.
Джанела указала на трупы.
– Видимо, это и есть их потомки.
– Что-то я не могу понять, как же это могло случиться, – сказал я, припоминая изящную фигурку танцовщицы и другие женские фигуры, которые я видел на сохранившихся фресках храма.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165