Мелина упала на спину, похотливо выгнув грудь, закинув назад голову и алчно раскинув ноги, между которыми жаждал принять меня внутрь предмет моих вожделений.
– О, быстрее… прошу тебя, быстрее же, – стонала она, сжимая и разжимая бедра в безумном желании.
Я обрушился на нее, как солдат-победитель, обхватив руками мягкую белую плоть ягодиц и врываясь в то жаркое и шелковистое пространство, о котором мечтал так давно. Представив себя тем самым мастером, о котором она говорила, я приподнялся, чтобы ворваться еще раз. Сзади послышался разгневанный крик:
– А ну слезь с нее, сукин ты сын!
Мое горло обхватили чьи-то руки, потянули на себя, и я, вырванный из врат рая, полетел кубарем через комнату. Даже в этой прерванной страсти мое тренированное гимнастикой тело успело среагировать. Ударившись о пол, я перевернулся и пружиной вскочил на ноги. Я стоял, тяжело дыша, в этой позорной наготе, демонстрируя Мелине свои рыжие волосы между ног, но, увы, не тем способом, которым бы я хотел.
– Не трогай его, Лиго, – взмолилась Мелина.
Да, в комнате находился сводник, держа в руке кинжал. Паук на его груди жутко скалился.
– Я его так люблю, – продолжала она. – Пусть он останется. Я должна быть с ним. Всегда. Только с ним.
Лиго в ответ что-то выкрикнул. Я услышал топот многих ног, бегущих сюда. А сам он двинулся ко мне. Я не боялся его. Я бы без труда загнал этот кинжал ему в глотку. Но я ощущал себя вором, пролезшим в спальню к женщине, прав на которую не имел. И когда человек оказывается в такой ситуации, выход у него один. Одним ловким движением я подхватил с пола одежду и шпагу в ножнах и бросился к распахнутому окну.
Отталкиваясь от подоконника, я услыхал, как за спиной рявкнул Лиго:
– Ты заплатишь за это, Амальрик Антеро! Ты заплатишь!
Я вздрагиваю от страха, когда вспоминаю этот отчаянный прыжок через окно. До плотной, утрамбованной земли внизу было добрых шестьдесят футов. Вытянув руки, я успел ухватиться за канализационную трубу. По инерции меня развернуло по дуге, и я врезался в стену здания. Инстинкт сохранения приличия не позволял мне бросить одежду. Какое-то мгновение я пытался удержаться на одной руке. Сердце бешено стучало. Мне с трудом удалось не сорваться. Тогда я закинул одежду и перевязь шпагой на плечо, ухватился надежно двумя руками и скользнул вниз. В последний момент я не забыл оттолкнуться и отпрыгнуть в сторону, чтобы не угодить в яму, в которую уходила канализационная труба. Я слышал, как внутри дома вниз по ступеням грохотали башмаки. Из темноты вынырнул здоровенный ящер. Я пнул его, а он зашипел, должно быть приняв меня, обнаженного, за какую-нибудь свинью, бродящую на двух ногах. Я помчался в ночь. И вскоре голоса и звуки преследования стихли.
Нацепив шпагу на перевязи поверх измятого своего наряда, я босиком зашел в таверну. Я испытывал чувство вины и растерянности. Прежде чем проскользнуть, как трусливый воришка, домой, мне надо было набраться мужества. Я даже не обратил внимания на нескольких типов опасного вида, внимательно оглядевших меня. Расположились здесь и солдаты в новеньких мундирах, небрежно развалившись на стульях. Хозяин таверны, маленький, похожий на крысу человечек, подозрительно посмотрел на меня.
– Вина, дружище, – прохрипел я. – И без воды. Впрочем, не надо вина. Лучше бренди.
– Покажи-ка сначала денежки, молодой господин, – проворчал хозяин. – Даром я тут никого не угощаю.
Я нетерпеливо полез в карман и тут обнаружил, что мой кошелек пропал. Хозяин таверны кивнул, уверяясь в своей правоте. Его рука потянулась за дубинкой, спрятанной за стойкой. Я оторвал застежку с куртки. Она была сделана из кости тонкой резьбы, привезена из далекой страны и стоила столько, что на нее можно было купить часть этой таверны.
– Возьми взамен, – сказал я.
Кто-то подошел ко мне. Я повернулся и увидел одного из солдат, сержанта, судя по знакам различия. Это был уже немолодой человек с открытым честным лицом. Он казался встревоженным.
– Позволите присоединиться к вам и выпить, добрый господин? – спросил он. – В таком месте, как это, без хорошей компании нельзя. – Он кивнул в сторону, обращая мое внимание на сидящий в зале различный сброд.
– Спасибо за вашу любезность, – ответил я. – Но вообще-то я предпочел бы посидеть в одиночестве. Мне нужно… кое-что обдумать.
Он проницательно оглядел мой потрепанный наряд, сочувственно покачал головой.
– Надеюсь, никто не пострадал? – спросил он.
– Только моя гордость, сержант, – заверил я его. Подозвав хозяина, я сказал: – Выпивку этому достойному человеку. За мой счет. – Тут я как бы впервые почувствовал босыми ногами грубые доски пола. – И еще купи-ка мне обувь.
Хозяину это не понравилось. Он-то надеялся удержать у себя как можно больше от стоимости застежки.
– Тащи ему обувь! – рявкнул сержант. – И если я узнаю, что у юного господина тут были неприятности, ты лишишься лицензии.
Хозяин таверны выругался, но отправился в обувную лавку.
– Вы уверены, благородный господин, – сказал сержант, – что вам не будет лучше в нашей компании?
– Еще раз спасибо, – ответил я. – Но нет. Единственное, что меня утешит, это бренди и мои размышления.
Сержант ушел за столик к своим товарищам. Я схватил бокал с бренди, принесенный хозяином, и осушил его до дна. Жестом заказав еще один, я натянул какие-то кожаные обноски, что он притащил мне. Затем, самый несчастный, как все двадцатилетние неудовлетворенные влюбленные, я вернулся к выпивке, таращась в глубину выщербленного глиняного бокала и размышляя о моих грехах. Грехов насчитывалось легион, начиная с любовного напитка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181