Холокост… Антуан открыл глаза с абсолютной убежденностью, что сейчас, именно в эту самую минуту, в Париже умер Макс. Он медленно приподнялся, теперь его голова оказалась на уровне колен Реза. Он видел ткань хаки на брюках, растянувшихся на выпуклых мышцах неандертальца. На уровне большой берцовой кости зияла прореха.
– Антуан! Лежите! – приказал ему Роман.
Антуан прищурился. Роман вонзил лезвие ножа в шею Татьяны. Он увидел, как по белой коже потекла струйка крови. Он не мог лежать. Его звали. Настойчивая вибрация, словно золотистый пучок, вырывающийся из груди и заставляющий выпрямиться. Чтобы помочь себе, он ухватился за брюки Реза.
– Оставь меня, болван! – закричал тот, встряхивая ногой.
Но Антуан обхватил ее обеими руками, худыми и жилистыми, с силой утопающего, вцепившегося в спасательный круг.
Жаль, ему придется уйти; он никогда не узнает всех ответов, подумал он. Во всяком случае, при жизни. Хотя как знать, возможно, не позже чем через пять минут он получит их столько, сколько и не ожидал.
– Я иду, Макс, – произнес он в каком-то розоватом мареве, продолжая цепляться за ногу Реза, его пальцам удалось схватиться за пояс капитана.
– Чертова мокрица!
Рука схватила его за воротник, попыталась отцепить, затем отбросила.
– Я иду, Макс.
Гомо эректус, «человек прямоходящий» в последний раз…
Прежде чем навалиться на руку, державшую пистолет, Антуан последним усилием выпрямился на старых искалеченных ногах.
Мозг сапиенс: десять миллиардов нейронов, возможность переработать миллион миллиардов байт информации. Мозг Романа активируется вспышкой: видимость превосходная, движения словно расчленены на составляющие и замедлены, между тем как на самом деле все происходит со скоростью молнии.
Антуан падает, Реза поднимает руку, вскидывает его, как соломинку; Ян колеблется и не стреляет, потому что Антуан находится как раз на линии огня, дуло пистолета Реза разворачивается к Татьяне: чтобы попасть в Романа, он должен стрелять через нее; Роман швыряет ее вперед, Реза стреляет, одновременно с ним стреляет Ян; Татьяна разворачивается с простреленной грудью, фонтан крови, пуля ударяет о каменную стену; Реза ранен в предплечье, он ревет, как раненый зверь, поворачивается к Яну, пользуясь телом Антуана, словно щитом, стреляет не целясь; Ян катается по земле, увиливая от пуль; Антуан мертв, рот открыт, невидящие глаза уставились в пустоту; Роман бросается на Реза, выставив клинок наперевес, прямо в лицо ему летит труп Антуана, колени подгибаются, дыхание сбивается, тело падает на землю; Реза в пещере нет, Ян поднимается, устремляется в сторону галерей; Роман подбегает к Нее, возвращается Ян, отрицательно качая головой; Роман гладит лицо Неи, Нея открывает глаза, еще раз, опять, как и тогда, у камней, в первый раз, Нея открывает глаза.
Устанавливается тишина, в воздухе висит кислый запах пороха, тишина, наполненная кровью.
Татьяна лежит ничком, длинные светлые волосы разбросаны, пальцы вцепились в землю, рядом с ней Антуан, его тело, исхудавшее, съежившееся, похоже на мумию. Возможно, он уже встретил своего Макса.
Роман помогает Нее сесть.
– Очень больно? – беспокоится он.
– Это не слишком приятно. В кармане у меня есть упаковка анальгетика, – добавляет она сквозь сжатые зубы. – Дай мне парочку таблеток.
Роман достает лекарство из кармана, одновременно рассказывая, что произошло. Нея глотает таблетки, затем Роман отрывает полосу от рубашки Горзы, чтобы она могла зафиксировать раненую руку. Она, бледная, стискивает зубы.
– Мне очень жаль Д'Анкосса… Мне очень жаль, что я впутала вас в это дело, – внезапно произнесла она. – Вы здесь совершенно ни при чем.
– Теперь при чем, – ответил Ян, внимательно разглядывая просторный жертвенный зал. – Куда, по-вашему, мог побежать Реза? – продолжал он, переворачивая Татьяну, которая все еще корчилась на полу.
– Не знаю, но если мы останемся здесь, то погибнем! – ответила Нея.
Он склонился, рассматривая неподвижные зрачки Татьяны, приложил ладонь к ее рту.
– Она, во всяком случае, уже мертва! – спокойно сообщил он. – Вы же не думаете, что у входа нас поджидает делегация? – спросил он, кладя себе в карман небольшой пластиковый пакетик с документами, который Татьяна носила на поясе своих джинсов.
Нея задумалась на несколько секунд, между тем как Ян продолжал свои поиски, обшарил бронежилет Горзы и бросил Роману автомат Татьяны. Внезапно Роман расслышал шум мотора.
– Тише! Слышите?
– Они сейчас убьют нас, – сказала Нея. – Наш единственный шанс – это добраться до подземного канала.
– Как? – спросил Ян, подбирая наконец свой нож и вновь помещая его в чехол, спрятанный в голенище, предварительно вытерев клинок о джинсы Татьяны.
– Идя по следу крови, – ответила Нея, указывая на один из желобов, расположенных по четырем углам пещеры.
Мужчины молча рассматривали темные желобки и зловещие люки.
– Вы ведь не можете спуститься туда со своей раной, – заметил Ян. – Вы подхватите гангрену.
Говоря это, он продолжал осматриваться, затем внезапно подбежал к Горзе, снял с него непромокаемый нейлоновый чехол, в котором хранился его автомат.
– Засуньте руку сюда, – сказал он. – Он очень плотно закрывается.
Какое-то мгновение Нея колебалась, затем решила послушаться; кусая губы до крови, она втиснула руку в чехол, и Ян плотно, как только мог, застегнул его.
– Ну как? – спросил Роман.
Она вытерла капельки пота со лба, сделала несколько глубоких вдохов и кивнула. Двое мужчин склонились над каменной плитой в полу, в четыре руки схватились за бронзовое кольцо, закрывающее люк, и с усилием потянули на себя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98