– Приготовьтесь, – прошептал Маттео. – Вы сейчас будете потрясены.
Сальвани посторонился, чтобы пропустить их, театрально раскинув руки.
– Fiat luxe! – воскликнул он, а Д'Анкосс, едва мелькнув перед ними, направил свой фонарь вверх.
Роман буквально окаменел.
Они оказались в другой пещере, меньшей по размеру, которую тоже омывало озеро с прозрачной водой. Но не это поразило его и Лейлу, застывшую позади. И даже не окаменевшая деревянная громада на песке, которая, судя по форме, когда-то была кораблем. И не предмет кухонной утвари, черный и круглый, – судя по всему, котелок, стоявший на широком плоском камне. Нет, это были рисунки. Пещера была покрыта ими полностью – и стены, и потолок. Сотни рисунков, желтых, красных, черных, изображающих людей и животных. Козлы, быки, пантеры, целый бестиарий, ощетинившийся когтями и рогами. Можно подумать, мы в Ласко, подумал Роман, только человеческие существа там были изображены не просто силуэтами, и не высокими, с длинными руками и ногами, а маленькими и приземистыми.
Люди на охоте. Люди у огня. Люди, стоящие в лодке. Люди с руками, поднятыми для молитвы. Первобытные Венеры с широкими бедрами, а вокруг – изображения ладоней с раздвинутыми пальцами. Ладони, широкие и крепкие, явно сделаны по трафарету.
– Фантастика! – пробормотала Лейла, приближаясь с фотоаппаратом наперевес.
– Нет, – остановил ее Д'Анкосс, – это может повредить живописи. Нам неизвестно, какие они использовали красители, и свет вспышки может ее испортить. Лучше попросим Яна зарисовать все, он уже руку набил.
Роман медленно передвигался вдоль скалы, восхищаясь оригинальностью рисунков и уверенностью руки тех, кто украшал эту пещеру. Среди изображений фигур людей и животных он заметил знакомые черные и красные точки и черточки.
И повторяющиеся геометрические узоры в виде горизонтальных параллельных линий.
Он подошел поближе, чувствуя, как внутри у него все сжимается. Нет, он не ошибся, это были именно они, изображения, вырезанные на трупах, и другое, которое позволило понять сцитал на глиняном сосуде и которое обозначало слово «человек».
Так вот как все сошлось: алебастровые камни, резня в деревне, затонувшее судно и убийство Омара и местных рабочих.
Он закрыл глаза, вновь их открыл, дыхание перехватило. Здесь, на этот раз нарисованный в натуральную величину, на него смотрел мальчик с сосуда, резко выделяясь среди прочих стилизованных изображений. Он приблизился, борясь с головокружением. Мальчик был изображен не один. Рядом с ним на коленях стояла женщина, и на руках у нее лежал ребенок. Череп у женщины был слегка вытянут, как у. мальчика и у ребенка. На них не было ничего, кроме набедренных повязок и браслетов (медных?) на запястьях и лодыжках. А перед ними на плоском камне стоял котелок, в точности такой же котелок, какой сейчас рассматривала Лейла с таким выражением лица, будто это был предмет, приносящий несчастье.
Чувствуя дурноту, Роман отступил на шаг и натолкнулся на Д'Анкосса.
– Просто удивительно, правда? – сказал тот. – В этом подземном жилище явно обитало несколько поколений. Вот эта фреска, изображающая маленькое семейство, появилась, насколько я могу судить, в эпоху неолита, другие, без сомнения, относятся к раннему голоцену, около восьмитысячного года до нашей эры, а может, и раньше. Маттео скажет нам больше.
– Подтверждаю, подтверждаю! Перед нами страты многих человеческих сообществ, живших здесь в течение многих тысячелетий. Да ведь перед нами величайшее открытие двадцать первого века! – воскликнул он, пытаясь изобразить джигу. – Да-да! Дамы и господа, – продолжил он, делая комичный поклон, – восхищайтесь! Ecce Homo!
Потрясенный до глубины души, Роман не мог оторвать взгляд от живописных и резных изображений. Он внезапно почувствовал себя крошечным и в то же самое время частичкой неразрывной цепи, связывающей человечество. Миллионы людей жили, миллионы людей умерли, а он всего лишь крошечное звено этой цепи. Краткое мгновение плоти, наделенной даром слова. Голос Лейлы внезапно вырвал его из плена мечтаний.
– Он чистый!
Роман растерянно повернулся к ней. О чем это она?
– Он чистый, Роман. Котелок совершенно чистый!
Он увидел, как Д'Анкосс повернулся и бросился к котелку, за ним подбежал улыбающийся Маттео, не в силах отрешиться от увиденного.
– Чистый? – повторил Д'Анкосс, наклонившись над большим черным котелком.
Лейла подалась назад, с широко раскрытыми глазами.
– Не трогайте его! – прошептала она. – Его нельзя трогать! Он священный!
– Лейла, послушай! Ну что ты такое говоришь? – усмехнулся Маттео Сальвани. – Это всего-навсего котелок!
– Он принадлежит им! – воскликнула она, смертельно побледнев. – Там, внутри, еще осталось их дыхание!
– Дыхание? Чье дыхание, красавица моя? – добродушно переспросил Маттео. – Вот этих призраков, что на стенах?
– Они живые! Они еще живые! Они там! Народ, Народ вернется! – бормотала она и вдруг стала падать назад.
Роман увидел, как побелели ее глаза, и успел подхватить ее как раз перед тем, как она потеряла сознание.
– Она в обмороке! – закричал он двум другим. – Идите за Владом!
Он увидел, как Д'Анкосс побежал будто подстегнутый, а Маттео с беспокойством наблюдал за происходящим.
Он легонько похлопал по щекам Лейлу, которая, тяжелая и одеревенелая, будто поправилась на двадцать килограммов, по-прежнему стонала, закатив глаза и приоткрыв губы; пульс был неровным.
Роман несколько раз позвал ее по имени, но она так и не приходила в сознание. Ею завладели духи, подумал он и тотчас же осекся: не говори глупости, старик, духов не существует, даже если Лейла и верит в них.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98