Папа вернулся с полицейскими, — конечно же, несчастный случай: в тумане не заметила поворота, никаких вех там не стоит, лыжня опасная, в плохую погоду ездить по ней запрещено; она была слишком самоуверенной — это точно; на сей раз это ее и подвело.В машине все молчали. Папа кусал губы, быстро и скверно вел машину. Когда случается что-то непредвиденное, люди всегда реагируют на это не лучшим образом, нервы у них никуда не годятся. Лично я в душе был очень спокоен. Пока мои глаза, как у остальных, роняли слезы, я мысленно насвистывал.А уж здесь, разумеется, ну чистый фольклор! Джини плачет, мама тоже. Должны приехать родители Шэрон. Сама она в морге, там ее приготовят к похоронам.А тебя, Джини, там не было.Почему тебя там не было? Она бы не умерла, ты ведь знаешь. Дневник Джини
Полиция, вопросы, прискорбная случайность… Теперь, когда шок прошел и мальчишки таращатся на меня, я рыдаю без передышки… Старушка висит на телефоне — люди звонят беспрестанно. Доктор наливает себе бренди, сидит и курит, а я реву. Фараоны сказали, что это действительно глупый несчастный случай, и смылись — воскресенье ведь!Поднялась наверх и нашла очередное свидетельство. («Свидетельство» — прямо хоть в газету печатай!) Закапала его слезами, потому что плакала, — наплевать. Раз он подсыпал мне снотворного, то может и чего похуже сделать. Наверное, оно было в отваре вербены.А я-то, дура этакая, боялась его подарка — джина! Из-за слез ничего не вижу, пишу вкривь и вкось.Лыжи свои они оставили в коридоре, нужно убрать их в гараж; там и лыжи Шэрон.Знаю, это я во всем виновата, и, когда произношу ее имя — Шэрон, — реву вдвое сильнее. Надо остановиться, иначе с ума сейчас сойду. Выпью стаканчик и лягу в постель, запру дверь на ключ и засну с пушкой в обнимку. Утро вечера мудренее. Нужно вычислить его и убить.Отнесла лыжи в гараж. Выстроила их вдоль задней стены. Там еще лежит старая одежда, в которой работают в саду. В куче тряпья валялись брюки. Клетчатые брюки. Все в грязи, но пятен крови нет. Значит, наврал. А пока я пребывала в заблуждении, у него хватило времени на то, чтобы спокойненько вычистить свои. Дурачит меня, как ребенка. Для него врать — что дышать. Надо научиться читать между строк.Лыжи Шэрон поменьше остальных. Я поставила их чуть поодаль. Одна из них сломана.Похороны послезавтра.
Нынче утром дом выглядит зловещим. Мальчишки болтаются без дела. Все молчат. Ночью мне снились кошмары. Снилось, будто меня накрыли простыней и душат. Я заорала. Проснулась — волосы слиплись от пота. Поднялась наверх, но ничего нового не было. На обед приготовила куриный бульон. Дневник убийцы
Через приоткрытую дверь я наблюдал, как Джини возится на кухне. Смотрел на ее красные руки, фартук, ступни, толстые ноги. Я не голоден.Все мы очень устали. Нам необходимо передохнуть. События последних дней развивались слишком стремительно. А мы ведь не машины, правда? Мне снилась Шэрон: накрытая белой простыней, она кричала. Я трахал ее до тех пор, пока она не смолкла.Снег больше не идет. Очень темно, хотя еще и трех часов нет. Послезавтра хоронят Шэрон. Мы заказали прекрасный венок из красных и белых цветов с надписью: «Нашей маленькой Шэрон». Жду не дождусь этих похорон. Во-первых, потому, что надену красивый костюм; во-вторых, потому, что во время похорон люди идут друг за другом, бросают на гроб землю и поют гимны. Обожаю все это. Родители Шэрон были против, ее мать хотела устроить похороны по еврейским обычаям, мамин брат требовал похорон по католическому обряду, в конце концов мать вынуждена была уступить… как видишь, от этой девицы даже после смерти одни неприятности.Не знаю, почему я продолжаю с тобой разговаривать, Джини. Несомненно, лишь по доброте душевной. Мне не очень нравится, что ты забираешь листки моего дневника. Советую больше так не делать.P. S. Я назначил дату твоей смерти. Дневник Джини
(магнитофонная запись)

Того и гляди, вырвет. Гм-гм — решила записать себя на магнитофон: это удобнее, потому как ручку мне не удержать. Вдобавок магнитофонную запись можно стереть, а еще я хочу отплатить ему той же монетой, значит, нужно научиться пользоваться этой машиной.Я вот что придумала: спрячу магнитофон в комнате Старушки и буду записывать все, что там происходит. Может, он заговорит или, не знаю уж, мало ли что, рассмеется, закашляет — ну сделает что-нибудь, что выдаст его…
Я опять тут; извиняюсь — ходила хлебнуть маленько для сугреву.Забавно говорить в какой-то аппарат: чувствуешь себя совершенной дурой. У-у, мистер Магнитофон, вы меня слышите? Поневоле шутить начнешь… А теперь — прыг в постель! Спокойной ночи, сволочь механическая.
Забавно думать, что вот сейчас ты жива, а скоро будешь мертвой. И зазря ты набивала себе башку всеми этими книжками. Зазря и на пушку потратилась. Ты даже напиться вдоволь не успеешь. Напиться, напиться — надоело все время быть настороже; на страже пусть стоят солдаты королевы — а королеве на них плевать: сидит себе в тепле в Букингемском дворце и кушает всяких там экзотических птичек. Ладно, старая пьянь! Нет, но — назначить дату смерти, этот молокосос вообразил, что ему все позволено! Пойду да вздую его как следует… голова кружится… Спать. Дневник убийцы
Я сейчас в маминой комнате. Мама внизу, беседует с полицейскими. Джини тоже внизу. Какое-то время они там будут заняты. Полиция здесь из-за Карен. Время от времени они заходят узнать, нет ли чего новенького. Псины старые — принюхиваются то тут, то там, не дают им покоя эти славненькие убийства в наших краях. Но всю-то деревню никак не обвинишь, а? Вперед, псины, нюхайте, нюхайте, раскапывайте старые кости… Все заняты делом:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50