Затем вытянулся на голом матрасе и, лязгая зубами, затрясся в страшном ознобе, который он, как правило, успокаивал, втыкая в себя кнопки.Не отпускал озноб и скорчившегося от боли в животе Иисуса. Его скрутило после того, как он увидел, что сделал убегавший человек с брошенной в мусорный бак девушкой. Иисуса тут же вывернуло наизнанку, и он со всех ног кинулся наутек — подальше от этого трупа. Он все бежал и бежал, с трясущимся на тощих плечах рюкзаком, бежал до потери дыхания — туда, к порту, к спасительному свету его фонарей, к ласковому свету пивных и пиццерий, бежал, не в силах остановить безостановочно крутящуюся в голове сцену.
Он подошел в тот самый момент, когда человек приподнимал крышку помойки и заталкивал тело внутрь. В нем словно что-то щелкнуло: молчи, не шевелись, слейся с этой бездушной стеной.Конечно же, перед ним был кошмар его снов — человек с сияющими глазами, на сей раз в непроницаемых очках, отражавших желтый свет фонаря и бледное лицо юной покойницы.И вот теперь, сжавшись в комок возле фонтана, он смотрит, как тихо покачиваются яхты, и слушает тихое журчание воды, а руки, исполосованные шрамами, крепко сжимают Друга Бобо. 9 Динь-динь-дон, динь-динь-дон.Марсель ошарашенно приоткрыл один глаз. За окном бесновались колокола. На часах — подаренном кем-то из малышей будильнике в виде «ламборгини» — уже десять!Выпутавшись из скомканных простыней, он натянул плавки, футболку и прошел на кухню.Никого. На банке с клубничным вареньем записка. Аккуратный почерк Надьи: «Мы на рынке. Будить не стали. Целую».Марсель отложил бумажку, зевнул и плеснул себе апельсинового соку. Как плохо сегодня спалось! Он по инерции сжевал персик, достал натуральный йогурт — есть, в общем-то, не хотелось. Какое-то тяжелое предчувствие. По пути в гостиную он едва не кувырнулся на подвернувшейся под пятку машинке. Крепко выругавшись, он включил радио и стал настраиваться на местную частоту. Истерический призыв скорее бежать за какой-то фигней… экстатическое заклинание потратить сто франков с гарантированным возвратом пятнадцати…Динь-дон, динь-донИз-за возобновившегося колокольного звона он едва не пропустил информацию, скользнувшую между очередным обвинением какого-то министра и метеосводкой: «… ужасная находка в тупике по улице Габр: сегодня утром здесь в мусорном контейнере обнаружили тело девушки. На данный момент полиция воздерживается от всяких комментариев».Нутро будто ошпарило выпитым соком. Марсель выключил приемник и бросился одеваться, одновременно набирая номер полиции.— Полицейское управление. Слушаю вас.— Привет, это Блан. Тони, ты, что ли?— Здорово, Марсель! Как дела?— Отлично, скажи, что там с убитой девушкой?— Дрянь дело. Жанно рвет и мечет от бешенства, — прошептал Тони. — На девчонке-то живого места не осталось. Ее один тип нашел, когда мусор выносил.— Личность определили?— Да, при ней были все ее документы: некая Джоанна Кемпо, лицеистка. Едва шестнадцать исполнилось! Рядом ее скутер стоял — тоже весь в кровище. И деньги в сумке остались.— Есть зацепки?— Ничего! Об этом Жанно с парижанином у лифта болтали. Парижанин-то с такой мордой кривой явился! Должно быть, совсем не спал, бедолага!— Держи меня в курсе…— Ого, тебя уже инспектором назначили?— Как только меня им назначат, я тебя в Дюнкерк переведу.— Класс! Мидии по воскресеньям трескать? Ладно, тут народ появился. До скорого.Марсель чистил зубы и думал о девушке. Почему ее убили? Из-за денег? Нет — их не взяли. Из-за скутера? Он был на месте. Чтоб изнасиловать? Экспертиза покажет. Точно, чтоб изнасиловать, решил он, спускаясь по лестнице. На телевизоре белела записка: «Решил прогуляться. Буду к обеду! P.S.1. Никакого телевизора! Сделать все уроки! P.S.2. Не сделаете — пляж отменяется».Пять минут спустя он уже входил в комиссариат. Тони, низенький усатый здоровячок, ломал голову над графой декларации, касающейся телевизора.— Ты-то как, задекларировал? — спросил он у Марселя.— У меня нет телевизора, — ответил тот.— Ишь ты какой! А если домой заявятся?— Да говорю же — нет его у меня! Аквариум вместо него купил — гораздо интереснее и детей развивает. Плюс своя рыбка по воскресеньям, на рынок ходить не надо.— Дурак ты, Марсель, — прыснул Тони, прикрывшись декларацией.— Они наверху? — спросил тот, ткнув в потолок пальцем.— Срочное совещание. Даже Мартини позвонил. Только что с Жанно его соединял.— С другими убийствами связь усматривают?— Понятия не имею. Думаешь, тут перед лифтом пресс-конференция была? Примчались с вытянутыми мордами — и все. Даже Клаудиа Шифер.— Тинарелли?— Десять минут как влетела: волосы дыбом, блузон нараспашку…Марсель передернул плечами — сейчас в голове только сисек Тинарелли не хватало!— Дополнительной информации о жертве не поступало?— Ну достал! Гони сто франков — и слушай!— Что?— Сначала сто франков! — повторил Тони, приподнимая трубку коммутатора.Марсель порылся в кармане рубашки и протянул ему скомканную банкноту.— Тсс! — выпучив глаза, прошипел Тони, прижал трубку к его уху и нажал кнопку.— Это катастрофа! — орал в Марселево ухо Мартини. — Газетчики нас с дерьмом смешают!— Спокойно, патрон, мы его схватим! — защищался Жанно.— Вы что, хотите сказать, что это опять он, ваш хренов Потрошитель? Оставьте, Жанно. Подумайте о старых добрых насильниках.— Но… проблема в том, что ее разрезали надвое и выпотрошили, как и три предыдущие жертвы.Слух Марселя резанул скрежет фарфоровых зубов комиссара.— Нас поимели! — изрек он. — Как, штрафы еще не разучились выписывать?— Там все затоптано его следами! — жарко запротестовал Жанно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48