– Да! Мальчика! – сказала я, придя в себя. – Его назвали Майлсом Дэвидом.
– Потрясающе! – воскликнул Питер. – Дэви звонил твоей маме из больницы и предупредил, что ты задержишься ... Вот я и решил здесь похозяйничать, приготовить для тебя ужин. Ты, наверное, проголодалась? – Он заискивающе улыбнулся. – Отведаешь моей стряпни?
Я вздохнула. Чертовски усталая и дьявольски голодная, я была готова съесть что угодно.
– Ты на меня не сердишься? – спросил Питер.
– На это у меня просто нет сил! – Я плюхнулась на диван.
– Бокал вина? – предложил он.
– С удовольствием.
Питер наполнил два бокала охлажденным вином и сел рядом со мной. Я сделала глоток шардонне и тихо спросила:
– Как все это понимать, Питер?
– Пытаюсь завоевать твое доверие, – ответил он, упершись локтями в колени. – Возможно, мне и не удастся тебя вернуть, но я должен хотя бы попытаться это сделать.
Я отпила из бокала, стараясь не смотреть Питеру в глаза, и поинтересовалась:
– Ну и чем же ты будешь меня потчевать?
– Курятиной, приготовленной по рецепту Веры.
– Это же мое любимое лакомство! – Я покосилась на него с подозрением.
– Я знаю! – Питер лукаво улыбнулся.
– Чувствуется школа «барышень»! – бросила я ему с упреком. – Вы что, сговорились против меня?
– «Барышни», как ты их называешь, милейшие женщины, – с обидой возразил Питер. – Все мы желаем тебе только добра и хотим видеть тебя счастливой! Почему тебе повсюду мерещатся интриги?
– Что ж, пожалуй, на этот раз я прощу тебя, – сменила я гнев на милость. – Оставайся на ужин, раз уж сам его приготовил. Но потом тебе придется отсюда убраться.
– Согласен! – Питер с готовностью поднял бокал.
Любая идиотка могла бы догадаться, чем это закончится. Кроме меня. Поэтому когда я примерно через час после того, как была съедена курица и выпито вино, вдруг обнаружила, что сижу рядом с Питером на диване, как в былые времена семейной идиллии, и он уже лезет мне под блузку, меня аж затрясло от возмущения. Резко оттолкнув Питера, я вскочила и воскликнула:
– Ну, знаешь! Это уж слишком! Мы не на фривольной студенческой вечеринке! Веди себя прилично и не смей пользоваться тем, что я расслабилась. Кто тебе позволил распускать свои похотливые ручонки! Разве можно после этого тебе верить?
Я принялась нервно расхаживать по комнате.
– Прости! – Питер откинулся на спинку дивана и театрально прикрыл глаза рукой. – Это получилось у меня машинально.
– Лжец! – вскричала я. – Ты сделал это специально! Именно этого ты и добивался!
Питер положил руки на колени, выпрямился и с пафосом возразил:
– Неправда. То есть в определенном смысле, конечно, ты права, мне этого хотелось. Но если тебе это неприятно, то я не стану настаивать. Не хочу навязываться.
– Неужели? Ну спасибо! А как тогда прикажешь все это понимать? – Я взмахнула руками, указывая на окружающий мелодраматический антураж. – Ты без разрешения проник в мою квартиру, усыпал пол розовыми лепестками, зажег свечи, напоил меня, а теперь имеешь наглость заявлять, что не хочешь навязываться?
– Между прочим, ключи от этой квартиры дала мне Мэгс, – заявил Питер. – Можно сказать, что я действовал с ее благословения.
От ярости я заскрежетала зубами.
– Это только усугубляет твою вину! Зря ты впутываешь мою мамулю в наши отношения.
Питер вскочил и, вытянув руки по швам, патетически произнес:
– Ты абсолютно права! Извини, что я бесцеремонно вторгся в твою обитель, нарушив этим твое законное право на уединение. Мне не следовало так поступать, это непорядочно с моей стороны.
– Немедленно прекрати ломать комедию о пороках и добродетелях! – взвизгнула я. – Речь идет вовсе не об абстрактных моральных ценностях, а конкретно о тебе, Питер! Что с тобой происходит? Я тебя не узнаю! За два года, которые мы прожили вместе, у тебя ни разу не возникло желания позвонить моей тете Вере, чтобы получить рецепт моего любимого куриного жаркого.
Питер устремил взгляд поверх моей головы и прошептал:
– Возможно, на меня снизошло откровение!
– Возможно, – сказала я упавшим голосом. Выдержав драматическую паузу, Питер шагнул ко мне. Я зажмурилась, а когда открыла глаза, то увидела его губы в дюйме от своего рта. Жар его тела обволок меня, и я сомлела. Его рука легла на мое бедро. Он обнял и поцеловал меня. Все затуманилось у меня в голове.
Мы снова очутились на диване.
«Это епитимья! – решила я, почувствовав, как сжимают его пальцы мои груди, теребя набухшие соски и вызывая во мне острое желание. – Несомненно, я наказана за свою непоследовательность самим провидением и приговорена к поцелуям, объятиям и соитию, которое завершится нечеловеческим оргазмом. Так мне, идиотке, и надо!»
– Прекрати! – крикнула я и оттолкнула Питера. – Дай мне собраться с мыслями!
Он погладил меня по щеке.
– Ни о чем не думай, успокойся и расслабься! Я не стану тебя торопить. И если ты решишь наутро, что все это ошибка и я тебе не нужен, то я безропотно смирюсь с этим. – Питер наклонился и поцеловал меня в мое чувствительное местечко возле ключицы. Вот в чем заключается коварство «бывших» – они знают все твои эрогенные зоны!
Шумно вздохнув, я приказала сердцу угомониться и прошептала:
– У меня нет презервативов...
Питер снисходительно улыбнулся и сказал, расстегивая пуговицу и молнию на моих джинсах:
– Об этом не беспокойся! Обойдемся без них... Остальное он объяснил мне при помощи языка и губ.
– А ты? – простонала я, изнемогая от желания.
– Обо мне тоже не беспокойся, – промычал он, прервав на миг оральные ласки, и вновь уткнулся носом в преддверие моего лона, задрав мне ноги. Какое бесстыдство!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71