Старший, Алекс, угловатый подросток лет пятнадцати, судя по надписям на кроссовках, майке, куртке и даже рюкзачке, явно предпочитал всему остальному «Найк». Он больше помалкивал, погруженный в какие-то свои мысли. Кейси, эдакая Дюймовочка лет двенадцати, с копной темных волос и поразительно яркими голубыми глазами, наоборот, тараторила не переставая.
- Мне очень нравится Джастин Тимберлейк! А тебе, Ванда?
Элизабет, благослови ее Господь, наконец налила мне крепкого кофе.
- Оставь Ванду в покое, Кейси, мы же с тобой договаривались. Она не привыкла так рано вставать.
- К тому же с моей стороны было бы бестактным признаваться в любви к Джастину Тимберлейку, - заметила я, когда кофеин несколько разогнал туман в моей голове.
- Почему это? - удивилась Кейси.
Я оттянула свою футболку, на которой Джордж Майкл сиял поблекшей, местами потрескавшейся от стирок и утюга улыбкой.
- Видишь? Так что пусть он остается в блаженном неведении.
- Он тоже ничего, - снисходительно признала девочка. - По крайней мере внешне.
- Хватит болтать, Кейси! - прикрикнула Элизабет. - Ешьте быстрее, а то опоздаете на автобус. У меня нет времени развозить вас по школам.
Проглотив завтрак, дети по очереди чмокнули мать и наперегонки понеслись к выходу. С невольной улыбкой проводив их взглядом, я повернулась к Элизабет, которой наконец удалось сесть.
- Из рюкзачка Кейси в самом деле торчал паяльник, или мне померещилось?
- Это ее внеклассный проект. Между прочим, сама выбирала. Скоро будет сдавать. Она же у меня вундеркинд с техническим складом ума. Уже починила наш музыкальный центр и мою электрическую зубную щетку, наладила часовой механизм в кофеварке. Боюсь, не пошла бы в автомеханики.
Я понимающе кивнула, припомнив страхи своей мамы. Наверняка ей казалось, что все надежды на мое будущее с ревом и воем уносятся вдаль на мотоцикле Джорджа. Между прочим, так оно и вышло.
- У тебя сегодня напряженный день? - спросила я, чтобы перевести мысли Элизабет в безопасное русло.
- Пожалуй, что так. Наведаюсь на радиостудию.
- Зачем? - удивилась я.
- А вот зачем. - Она склонилась ко мне и понизила голос, как если бы делилась секретом. - Я не хотела говорить об этом заранее… ну, ты понимаешь, чтобы не сглазить, но, похоже, мне светит постоянное время! Передача типа «Радиодоктор: вопросы и ответы».
Элизабет рассмеялась, и в ее смехе не было и тени иронии, зато хватало радости и гордости. Я вдруг сообразила, что за все утро она ни разу не вставила в разговор грубое словцо. Занятая собой, я не заметила в ней столь разительной перемены.
- Да ну? - сказала я, чтобы что-то сказать, и снова ощутила укол ревности, на этот раз к успеху.
Удача явно поворачивалась к Элизабет лицом, в то время как мне светила лишь целая стена желтых квадратиков - море задач, которые еще предстояло выполнить. «Это нечестно! Нечестно!» Обиженный ребенок в моей душе залился горькими слезами.
- Все началось неделю назад, когда я наконец перестала кормить пациентов цитатами и начала высказывать собственное мнение. Ты не представляешь, какое это облегчение!
Ну правильно, буквально все у нее идет на лад.
- И что, они это терпят? Не разбежались?
- Кто как. От двоих я сама не чаяла избавиться, так что все к лучшему. Зато одна пациентка расхвалила меня своей подруге, которая, между прочим, как раз и работает на радиостудии, в программе «Обо всем понемногу». Сегодня у нас с ней встреча, насчет времени в эфире и прочего.
- Обалдеть! - прокомментировала я, терзая свои блинчики и мысленно умоляя обиженного ребенка повзрослеть хотя бы до старшей детсадовской группы. - Страшно рада за тебя.
Хотелось верить, что это прозвучало не слишком фальшиво, потому что в глубине души (где-то очень глубоко) я в самом деле желала Элизабет успеха в делах. К сожалению, подавляющую часть моего «я» составляли обиженный ребенок и никудышный друг.
- Между прочим, это твоя заслуга, - вдруг сказала она.
- Что за глупости!
- Нет, в самом деле. Не то чтобы ты меня чему-то научила, но столкнула с места, на котором я слишком долго топталась. За что тебе большое спасибо.
Мы улыбнулись друг другу. В целом это был приятный момент, однако было в нем и нечто настораживающее. Наша дружба была дружбой двух неудачниц, она проклюнулась и выросла на благодатной почве сходства наших судеб и с обеих сторон питалась злобой и ожесточением. Перемены в Элизабет вполне могли эту дружбу подкосить.
- Всегда пожалуйста, - сказала я небрежно. - Может, взамен немного психоанализа? К примеру, почему у меня в голове играет музыка?
Элизабет долго молчала, прежде чем ответить.
- Обещай мне кое-что, Ванда. - Избегая моего взгляда, она начала убирать со стола. - Если я все же получу эфирное время в программе «Обо всем понемногу», обещай, что ты не будешь звонить с этой лабудой, ладно?
Она вдруг повернулась от раковины и расхохоталась. Я тоже. Возможно, нашей дружбе все-таки суждено было устоять.
Поскольку работа уже была мне обещана, оставалось только сесть в машину и отправиться по знакомому адресу. Для начала предстояло своего рода дежурное удовольствие: бесплатный «мокко гранде» и беседа с Джо Бонсом. Единственная тонкость заключалась в том, чтобы принять сделанное из милости предложение, не поступившись собственным достоинством. Мне предстояло убедить нанимателя, что больше он заинтересован во мне, чем я в нем.
К счастью, проблема решилась сама собой.
Стоило мне выйти из кофейни, как раздался радостный возглас: «Ванда!» - и из-за прилавка неуклюже выбралась Шелли, уже изрядно округлившаяся, окутанная аурой предвкушения материнства.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74