Сощурившись, она смотрела против света.
Роскошествовавшим в пресыщении сознанию и телу была нанесена жестокая рана внезапного разочарования. Неумолимая действительность вырвала ее из сладких грез. Тряхнув волосами, Марисса откинулась на подушки и вытянулась во весь рост. Она с горечью подумала, что сейчас было бы в пору рассмеяться над нелепостью ситуации, только уж очень хотелось расплакаться.
Почему Брэди выскользнул из ее кровати тайком, не сочтя нужным попрощаться? Впрочем, конкретное объяснение этого обстоятельства не имело особого значения. Просто между ними была мимолетная вспышка плотского желания, и ей наступил конец. Марисса и сама не рассчитывала развивать их отношения!
Прошлую ночь она поддалась страсти, но при свете дня осознала совершенную ошибку. И вина за эту ошибку лежит исключительно на ней. Ей не за что осуждать Брэди. Он был настойчив и упорен в своих уговорах и ухаживаниях, однако ей надлежало проявить большую непреклонность. В конце концов, ей ли не знать цену любви, затмевающей здравый смысл. Однажды эта цена оказалась для нее непосильно высока.
Зазвонил телефон. В изнеможении, которое не имело никакого отношения к бессоннице минувшей ночи, Марисса вяло ответила:
– Алло!
– Похоже, ты только сейчас проснулась?
Ей никогда еще не приходилось разговаривать с Брэди по телефону. Но его глубокий, рокочущий баритон невозможно было с кем-то спутать. У Мариссы тревожно забилось сердце. Она тут же поклялась себе, что с этого момента будет держаться с предельным самообладанием.
– Доброе утро, Брэди.
– Извини, что мне пришлось рано уйти. Но если это немного утешит тебя, должен признаться: оставить твою постель было совсем не просто. Я хотел попрощаться, но ты так сладко спала, что я не стал тебя будить.
Марисса пережила краткий миг борьбы с собственной совестью, но любопытство одержало в ней верх.
– А куда ты уехал?
– На сегодняшнее утро у меня было назначено свидание с моей агентшей. Мы встретились за завтраком в «Мэншионе».
– А твоя агентша живет в Далласе?
– Нет, она из Нью-Йорка и завзятая горожанка. А поскольку я почти никогда не выезжаю из Арканзаса, а она ненавидит «глухомань», как она называет мою гору, то ей приходится нелегко. Поэтому она так ухватилась за возможность встретиться со мной в цивилизованном месте. Я понимаю, что представлять мои интересы дело не из легких, и решил, что просто обязан пойти ей навстречу и устроил этот завтрак.
Его тон внезапно изменился, голос зазвучал нежно, интимно.
– Правда, я пошел на это с неохотой. Ты умудряешься оставаться желанной даже во сне.
Марисса не могла больше слушать его.
– Брэди, я хотела сказать про эту прошлую ночь…
– Что это была за ночь!
– Я хочу, чтобы ты знал: я целиком виню за нее только себя.
– О какой вине ты говоришь?
– Это не должно больше повторяться!
– Черт возьми, тебя невозможно оставить на час, ты сразу же принимаешься молоть чепуху!
Марисса должна была сказать это, хотя ей очень не хотелось.
– Послушай, Брэди. Хорошо, что ты не вернулся, а просто позвонил. Новая встреча принесла бы боль нам обоим и была бы излишней. Теперь мы можем считать себя в расчете. И никакого продолжения наши отношения иметь не должны.
Его длительное молчание причиняло Мариссе боль.
– Ты хочешь сказать, что все кончилось, не успев начаться. Как это аккуратно, как стерильно, Марисса! Быстро и почти бескровно, как современная хирургия!
Она закрыла глаза.
– Я знаю, что тебе это непонятно, и сожалею, что не могу объясниться с тобой совершенно откровенно. Но поверь мне на слово: так будет лучше всего. Возвращайся к себе на гору. Создавай там свои шедевры. И забудь меня. Время облегчит эту задачу. Вот увидишь!
– Я люблю, когда что-то дается мне легко. Но знаешь, милая, в том, что касается нас с тобой, почему-то не получается никакой легкости. И не думаю, что нас ожидает легкое будущее.
– Прощай, Брэди, – сказала Марисса, поспешно, чтобы не передумать, вешая трубку. Потом она спряталась с головой под одеяло, целиком отдавшись захлестнувшим ее эмоциям.
У нее возникло ощущение, будто она цепляется ногтями за отвесный утес, а вместе с этим – за жизнь. Ее поддерживала лишь уверенность в собственной правоте. Но и непоколебимая правота не могла смягчить мучительную боль, угрожавшую разорвать ее настрадавшееся сердце.
В конце концов Марисса заставила себя встать и пойти под душ. Она откинула воспоминания о том, другом душе в его доме и пустила ледяную воду. Через несколько минут закаленная в своей решимости, твердая и непреклонная, Марисса закуталась в махровый халат и вернулась в спальню.
Она ничуть не удивилась, застав там Сиси у французского окна, которая вольготно устроилась с ногами в кресле, прихлебывая мелкими глоточками ароматный кофе. Они вот так запросто ходили друг к дружке с тех пор, как были девчонками.
– Добрый день, – сказала Сиси. – У тебя, я смотрю, сегодня поздний старт. Ты хорошо себя чувствуешь?
Марисса подошла к кофейному столику и наполнила вторую тоненькую чашечку бодрящей жидкостью. После первого глотка восхитительно-душистого напитка она решила поощрить кулинарное мастерство Лилиан прибавкой к жалованью.
– Сегодня утром мне почему-то хотелось вволю понежиться. А ты где летала?
– Мне пришлось немного перешить платье, в котором я пойду на сегодняшний вечер, и я ездила его забирать.
Глаза Сиси сверкали.
– Как бы мне хотелось, чтобы ты на него посмотрела!
Марисса улыбнулась.
– А разве мы не вместе его покупали?
Марисса была даже заинтригована. Она не могла вообразить, чтобы Сиси что-нибудь приобрела без ее совета.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50