– Вот я и говорю, Особый Случай. Знаешь что? – продолжал тренер.
– Что? – сердито осведомилась я, сопротивляясь Сергею и тем чувствам, которые неумолимо накатывали на меня. Страх, стыд, еще раз стыд, растерянность, недоумение – все это пыталось прорваться сквозь мои горячо любимые и лелеемые годами веселье, силу, независимость, неординарность и еще множество приобретенных за годы цивилизованной жизни черт моего несносного характера.
– Мне наплевать. Из меня тебе не удастся выудить ни капли жалости. Хочешь любви? Начни ее создавать. И отдавать, а не потреблять.
– А я что делаю? – оскорбилась я.
– А ты высасываешь ее из других с помощью своей болезни, – сказал Сергей, – да еще изображаешь из себя крутого Бэтмэна. Самого сильного, независимого и оригинального до невозможности.
– Но это же и есть я, идиот! – закричала я.
– Ты, Наташа, – это мелкий заячий хвост, который дрожит от страха, ненависти, боли и обиды. Я думаю также, – сжалился он, и голос его стал мягким, – что еще ты очень ранимый и нежный человек, который отчаянно боится быть самим собой.
– Так ведь как самим собой-то?! Это невозможно! Знаешь, что я пережила?
Я вспомнила молчание своих одноклассников, вспомнила, как они отворачивались, когда я подходила к ним с вопросом: «Что произошло?» – и вдруг разревелась. Даже тогда, во время бойкота, не плакала, а тут… Я думала, что давно забыла ту историю.
– Нет, это невозможно, – всхлипнула я.
– Ну и живи, блядь, в обнимку со своим несчастным прошлым, – устало произнес он, – года два еще проживешь. Крутая, модная, красивая и страшно одинокая.
– Врешь ты все!
Он замолчал, и я услышала в зале страшную тишину. Пятьдесят человек сидели открыв рты и переводя взгляд с меня на него и обратно. Эти гады не оспаривали его слова, не предъявляли ему претензии за грубость и оскорбления. Они просто превратились в большие уши и широко открытые глаза. Сергей тоже внимательно посмотрел в зал.
– Кто считает, что то, что я сказал, очевидно, поднимите руки. Выше!
Руки подняли все. У меня земля под ногами описала полный круг. Я сквозь слезы посмотрела на лес поднятых рук и молча села.
– Почему ты села? – без единой капли сострадания в голосе спросил тренер.
– Мне надо подумать.
– А, это хорошо, – улыбнулся Сергей в первый раз.
Мои друзья ждали меня после первого дня тренинга. Они волновались. Я зашла взъерошенная, как воробей, и они набросились на меня с вопросами:
– Ну что, что? Рассказывай, куда ты угрохала такую кучу денег?
– Знаете, что я сегодня узнала?
– Ну?
– Что я очень уязвимый, слабый и напуганный человек. И еще нежный. – Это слово я произнесла с усилием. Оно было новым в моем лексиконе. Раньше я считала, что нежность – это салат такой.
– Ты что, дура? Ты за это деньги заплатила?
– Так ведь это важно!
– А что, так это непонятно? Без тренинга?
– Нет! Я думала, что офигительно деловая колбаса. Модная такая, оригинальная, пробивная.
– Ну и это тоже. Бесит, конечно, иногда, ну да все не без глупости.
– А за что же вы со мной дружите?
– За то, что ты нежная, слабая и уязвимая. Ну добрая. И сильная.
Мир мой окончательно встал с ног на голову. Друзья решили, что я совсем рехнулась, и, уложив меня спать, пошли обсуждать план моего спасения.

Я много нового узнала за три дня тренинга. Плакала, кричала, спорила, сопротивлялась, удивлялась, недоумевала, хохотала и, кажется, поняла в миллион раз меньше, чем на своей кафедре психологии. Но почувствовала во столько же раз больше.
Тренинг я закончила с относительно ясным пониманием, куда мне идти, и твердым намерением прекратить свою странную социализацию.
Раз у меня не получается жить в этом мире, значит, надо изменить мир, решила я.
– Это недостижимая задача, – предупредил меня Сергей.
– Хоть начну, – засмеялась я.
– Добро пожаловать, – улыбнулся он в ответ.


Часть 2
Подготовка

– Господи! Почему я?
– А почему бы и не ты? Чем ты лучше или хуже остальных?
Идея – Ноа бенШиа «Иаков Пекарь»



За неделю до старта

Моя жизнь начинается с того, что мозг прорезает отвратительно бодрый визг будильника, вмонтированного в телефонную трубку.
По мелодии совершенно очевидно, что производители телефона мечтали наполнить мой сегодняшний день оптимизмом с самой первой минуты. Не могу сказать, что им это удалось.
В эту страшную минуту я ненавижу компанию «Нокиа». Параллельно ненавижу город Москву, раннее утро, темноту за окнами, стрелки часов, самодовольно указывающие 5.30, темные мокрые улицы, свою работу, сонных людей, которые будут ждать меня в 7.00 в офисе моей компании… Господи, дай мне в моей будущей жизни сна до полудня, и я буду благодарна тебе до самого ее окончания! А может, и после. По ситуации.
Через десять минут благодаря продуманности производителей телефонов ситуация повторяется, и я, постанывая и даже подвывая, рождаюсь из теплого одеяла. В жизнь.
С подвываниями же доплетаюсь до душа, отворачиваю краны максимально влево и сажусь на край ванны плакать. Поплакав, я, как амеба, передвигая ложноножки, заползаю под горячую воду. Процесс реанимации начался.
Душ постепенно смывает с меня сон, и я начинаю чуточку лучше относится к миру.
Стою под горячими острыми струйками воды и думаю. Думаю я о тех самых людях, которых буду встречать сегодня в офисе. Я буду думать о них теперь почти всегда. Просыпаться с мыслью о них и засыпать с мыслью о них же. Эти люди теперь моя новая головная и душевная боль, мои новые страх, радость и надежда.
Новая Игра.
Еще через некоторое время я еду в офис, вполне проснувшаяся и веселая, по пустым московским дорогам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12