Фернандо Ивасаки
Книга несчастной любви



Фернандо Ивасаки
Книга несчастной любви

Марле, недостижимой и позволившей себя достичь

Дивился весьма, о своей размышляя судьбине:
ведь женской красе я усердно служил и доныне,
не грешен болтливостью, ни хвастовством, ни гордыней,
а все-таки не преуспел. По какой же причине? Хуан Руис, архипресвитер из Иты (1283 – 1350) – испанский поэт, автор «Книги благой любви». Здесь и далее отрывки из «Книги благой любви» даны в переводе Михаила Донского.


Хуан Руис, архипресвитер из Иты

Если я умираю, не зная тебя, не умираю я, потому что не жил. Сернуда Луис (1902 – 1963) – испанский поэт, после 1939 года жил до самой смерти в эмиграции.


Луис Сернуда

Who knows how long I've loved you.
You know I love you stilt.
Will I wait a lonely lifetime,
If you want me to I wilt.
Леннон и Маккартни

Порой туда нас возвращают сны, откуда мы ушли.
Давно ушедшее желанье или ностальгия ведут тогда
тропою странной нас, страною необычной.
Нас посещают лики тех, кого любили мы когда-то. Линарес Абелардо (р. 1952) – испанский поэт, живет в Севилье.


Абелардо Линарес

Что бы я ни дал, чтоб вспомнить,
Как ты сказала мне, что любишь,
И как не спал я до рассвета,
Счастливый и бесстыдный.
Хорхе Луис Борхес

Пролог

Как, наверно, заметил добросовестный читатель, эта книга обязана своим названием другой книге, в которой почтенный протоиерей поведал нам «иные из лукавых подходов, уловок и ухищрений мирской безрассудной любви, коими она склоняет некоторых ко греху», хотя эти страницы и показывают, что я не стал способным учеником архипресвитера из Иты. По правде говоря, я долгие годы считал «Книгу благой любви» надежным руководством в сердечных делах, пока страх и неудачи на поприще любви не убедили меня в обратном. Афоризмы Хуана Руиса не универсальны, но стихи, которые следуют далее, позволили причислить галантных клириков к этому достойному зависти ряду донжуанов, казанов и рубиросов Порфирио Рубироса (1909 – 1965), доминиканский общественный деятель и спортсмен, прославившийся своими семью женитьбами.

.

Что загнанный заяц – что женщина: коль влюблена,
теряет опасливость, благоразумье она,
не видит сетей и силков – на глазах пелена;
стыд, страх позабыты, одна лишь любовь ей важна.

Со временем я понял, что таким застенчивым парням, как я, ни к чему брать инициативу в свои руки, ни к чему быть кабальеро изящного сложения или пускать в ход свое обольстительное обаяние, потому как человеческие существа – мужчины и женщины – делятся на две большие группы: «покорители» и «покоряемые». Я потерпел неудачу как «покоритель», потому что я «покоряемый», и поэтому я умело изменил свою природу, ведь, как говорит Грасиан Грасиан Бальтасар (1601 – 1658) – испанский философ-моралист и писатель.

, умение плохому помогает, а хорошее совершенствует.
Однако моя память населена неприступными женщинами – к моей досаде, оказавшимися более прочными, чем мрамор Цитата из поэтического произведения «Эклоги» испанского поэта Гарсиласо де ла Вега (1503 – 1536).

, – с которыми я осмеливался заговаривать только в своих грезах, как то делала Тереза Авильская Тереза Авильская (1515 – 1582) – испанская монахиня, реформатор ордена кармелитов, писательница.

с ангелами. И вот я наконец набрался смелости обратить к ним эти строки, но не для того, чтобы поквитаться с ними, а для того, чтобы очередной «покоряемый» взял на заметку мои откровения, и пусть посмеются люди над тем, каким я был когда-то пылким. Итак, вместо того чтобы обратить эту «Книгу несчастной любви» на изгнание моих демонов, я направил ее на заклинание ангелов.
Открой глаза, доверчивый читатель, и не верь стихам священников-юбколюбов, ведь неверно, что женщину, будь она красива или безобразна, «упорный мужчина строптивейшую укротит».

кармeн

Любовью зажжен, неотесанный станет учтивым,
а косноязычный становится красноречивым,
проворным являет себя, кто всегда был ленивым,
и трус обретает способность к отважным порывам.
Книга благой любви, 156


Плайа-Ондабле, до того как перуанская армия превратила его в офицерский курорт, издавна было зоной тренировок морского десанта, ведь сонное место летнего отдыха было окружено перепаханным маневрами плоскогорьем, серыми стрельбищами, заброшенными траншеями, отдельными подразделениями дивизии морской пехоты и шумными авиационными базами, откуда воздушные асы без предупреждения постреливали по морским волкам. Всякий, кто захотел бы захватить этот бесплодный кусок побережья, был бы уничтожен огнем с образующих подкову береговых скал, и, возможно по этой причине, Плайа-Ондабле перестало быть местом действия креольских военных игр: ни один враг не был настолько самоубийцей, чтобы пытаться высадиться в подобной мышеловке. Однако именно это неприступное место выбрал я, чтобы втянуть себя в первую в моей жизни любовную баталию.
В начале семидесятых мой отец стал каждое лето снимать здесь маленькое бунгало, в двух душных комнатках которого – к отчаянию мамы – теснилось все наше племя. Военные окрестности Плайа-Ондабле припечатывали летний отдых казарменным режимом, поскольку рестораны и кафетерии подчинялись драконовскому расписанию, и свет в общественных и развлекательных местах с единственным в округе телевизором гасили уже в детское время. В этот момент дисциплинированные отдыхающие, осужденные монотонно повторять изо дня в день повседневную рутину, скорым шагом поднимались по крутым и бесконечно длинным склонам в сторону своих домиков.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46