Тем не менее у меня нет к нему никакой ненависти, хотя фрейлейн Лукач я ему не уступлю…»

Глава 11
Полковник в бешенстве

– По поводу истории со Штритроттером больше можешь не беспокоиться, – заявил на следующий день полковник Фихтер своему почтительно внимавшему племяннику. – Сейчас, когда начались маневры в Боснии, да и в общеевропейских делах наметилось множество серьезных проблем, при дворе уже никому нет дела до смерти этого болвана. Так что мне практически не пришлось ничего улаживать. Ты доволен?
– Разумеется. – Лейтенант обрадованно вздохнул и поудобнее устроился в кресле. – Ну что ж, если с моим делом все уладилось само собой, давай поговорим о тебе.
– Обо мне? – Полковник перестал прохаживаться по кабинету и удивленно воззрился на Стефана. – Что ты имеешь в виду?
– Меня вызывали в полицию…
– Опять что-нибудь натворил?
– Нет, речь зашла о тебе.
– Объясни толком.
– Попытаюсь. Комиссар Вондрачек занимается делом об убийстве актрисы «Иоганн Штраус-театра» Берты Тымковец. Красотка была задушена чулком несколько дней назад в гостинице Кальтенбрюндльберга.
– Я читал об этой истории в газетах, – сердито заявил полковник, и Стефан тут же метнул на дядю быстрый взгляд – ловко притворяется старик! – Но какое отношение ко всему этому имеешь ты?
– В день убийства я случайно оказался в этом городке…
– И что ты там делал?
– Следил за тобой, черт подери! – разозлился лейтенант. – Только не уверяй меня, что это не ты вышел из дома, доехал на фиакре до Восточного вокзала, взял билет до Линца, однако сошел в Кальтенбрюндльберге!
– Какая чушь! – Полковник произнес это таким невозмутимым тоном, что уверенность Стефана чуть было не поколебалась.
– И ты никогда не был знаком с фрейлейн Тымковец?
– Я узнал это имя только из газет.
– А что за дама была у тебя во время моего последнего визита?
– У меня не было никакой дамы! – отчеканил полковник и вдруг рассвирепел. – Мальчишка! Щенок! Молокосос! Кто дал тебе право допрашивать старшего по званию, да еще задавать такие оскорбительные вопросы? А ну встать по стойке «смирно»!
Лейтенант поспешно вскочил с кресла и издевательски щелкнул каблуками.
– Позвольте еще один вопрос, ваше превосходительство?
– Не позволю!
Но лейтенант уже был неудержим.
– Смею заметить, что у нас с вашим превосходительством общие вкусы. Вы, кажется, тоже изволите любить дам в белых чулках?
Говоря это, он ловко выхватил из кармана своего мундира белый чулок и жестом заправского фокусника встряхнул его перед онемевшим, зато густо побагровевшим дядей. В следующий момент Стефан пожалел его, поняв, что зашел слишком далеко. На полковника тяжело и жалко было смотреть: он изумленно пучил глаза, пыхтел, хватался за сердце – и все это не отрывая глаз от чулка.
А появление этой пикантной детали женского туалета из кармана лейтенанта объяснялось крайне просто – когда Стефан позвонил в дверь, швейцар Фердль был настолько поглощен нравоучительной беседой со своей впервые приехавшей в Вену юной деревенской родственницей, что не стал возражать, услышав от Фихтера следующее:
– Не беспокойся, старина. Я пройду прямо к дяде, так что не трудись докладывать обо мне.
Фердль остался внизу, а лейтенант поспешно взлетел на второй этаж и уже хотел было войти в кабинет дяди Фердинанда, как вдруг услышал, что тот разговаривает по телефону. И тут Стефану взбрела в голову шальная мысль – он развернулся и на цыпочках проследовал в спальню. Если бы среди вещей дяди ему удалось найти серый костюм, который он видел на нем в тот самый день, то все сомнения сразу бы отпали. А обнаружить наверняка будет несложно, ибо зачем его прятать и что криминального может быть в наличии штатского костюма?
Лейтенант быстро осмотрел находившийся в спальне платяной шкаф, но костюма там не нашел. Однако стоило ему бросить беглый взгляд на широкую двуспальную кровать, как его ждала поразительная находка – из-под подушки торчал кончик розовой ленты. Приблизившись, лейтенант воровато потянул за этот конец, оказавшийся подвязкой, и через мгновение стал обладателем белого женского чулка.
– Не надо так волноваться. – Стефан искренне жалел о том, что наделал. – В конце концов, мы с тобой самые близкие родственники, а потому мне нет никакого дела до твоих отношений с женщинами. Но этот чулок является уликой, поэтому лучше всего было бы сжечь его в камине…
– Проклятье! – наконец выдохнул полковник и энергично потряс кулаками. – Какого дьявола ты устраиваешь в моем доме тайные обыски! Я не желаю слушать твоих грязных намеков! Завтра же ты отправишься на маневры в Боснию! Хватит валять дурака в Вене…
– С твоего позволения, я все-таки сожгу этот чулок.
Лейтенант спохватился, что разговор начинает принимать опасный оборот, и поспешил отвлечь внимание дяди. Поднеся чулок к горящему канделябру, Стефан дождался, пока тонкая материя разгорится, после чего быстро бросил чулок в камин. В комнате запахло паленой тканью.
– Кстати, ты знаешь, что сказал дух Берты Тымковец во время спиритического сеанса?
Созерцание пылавшего чулка увело полковника из раздражения в задумчивость. Искоса наблюдая за его лицом, Стефан в глубине души сейчас искренне удивлялся своему дяде. Он всегда считал его образцовым старым служакой, не имевшим иных кумиров, кроме императора Франца Иосифа, – и вот на тебе! Каким образом самый обычный полковник австро-венгерской армии так переменился, что смотрит на горящий чулок заметно увлажнившимися глазами? Неужели любовь к молоденькой актрисе кордебалета смогла совершить подобное чудо – пробудить в давно омертвевшей и заурядной душе нечто живое, искреннее и… трогательное?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101