Он походил по комнате, а затем я услышала звук удаляющихся шагов. Выждав еще немного, я открыла задвижку и на цыпочках стала пробираться к двери. В один из моментов я случайно обернулась в сторону Берты… на ее шее уже не было чулка!
– Он забрал его с собой? – увлеченно переспросил Вульф.
– Наверное, но зачем? Я находилась уже совсем рядом с дверью, когда в коридоре опять… понимаете, на этот раз человек даже не шел, а бежал! Снова спрятаться в ванной у меня просто не было времени… да и ноги подкашивались. Я прижалась к стене так, чтобы, когда откроется дверь, меня не сразу заметили. Знаете, когда дверь стала открываться и я услышала чье-то бурное дыхание, то почувствовала, что еще мгновение – и умру от разрыва сердца!
– Успокойтесь. – И Вульф ласково погладил ее по руке. – Как жаль, что вы не взяли меня с собой!
– Я боялась скомпрометировать Берту.
– Итак, дверь открылась…
– Я стояла вжавшись в стену и даже закрыла глаза от страха. Прошло несколько секунд… или минут… не знаю. Но ничего не произошло – никто так и не появился. Дверь вдруг снова захлопнулась, и человек побежал обратно. Я открыла глаза и увидела у своих ног скомканный клочок бумаги. Ничего не соображая, я машинально подняла его, сунула в ридикюль и после этого наконец вышла в коридор. К моему счастью, там никого не было. Не помню уж, как я выбралась на улицу, – у меня мутилось в глазах, – помню только, что когда я оказалась на площади, то чуть не сбила мольберт художника, который рисовал гостиницу.
– Она настолько живописна?
– Не знаю… в тот момент мне было не до этого. Сначала я побежала в одну сторону, потом опомнилась, взяла фиакр и поехала на станцию. И там вдруг столкнулась с Фальвой! – Эмилия яростно блеснула глазами. – Этот негодяй повел себя невыносимо грубо и стал допрашивать меня, что я здесь делаю. Тут мне в голову закралось ужасное подозрение: а вдруг это он убил Берту? У меня началась истерика, я надавала ему пощечин, откуда-то появился полицейский… но я быстро села в отходивший поезд и поехала обратно в Вену.
– Это все? – осторожно поинтересовался Вульф.
– Да. – Эмилия не стала рассказывать о появлении лейтенанта Фихтера, чисто по-женски решив, что ее поклонникам следует поменьше знать друг о друге.
– А что это был за листок, который вы подобрали?
– Вот он, смотрите сами. Это описание совершенно чудовищной казни.
Вульф осторожно развернул бумагу – это была страница из какой-то книги. На полях ее имелись пометки, а сверху была сделана четкая надпись синими чернилами: «Вольные судьи».
«… Существует легенда, что один из способов предания смерти людей, осужденных „вольными судьями“, состоял в следующем: жертву приводили в подземелье и заставляли целовать гигантскую бронзовую статую Святой Девы. Когда осужденный подходил к статуе и касался ее, она раскрывалась надвое. И внутренность статуи, и ее дверцы были утыканы острыми длинными гвоздями и заостренными клинками, причем на каждой дверце, на высоте человеческой головы, имелось по одному гвоздю, длиннее всех остальных. Посредством тайного механизма жертва втягивалась внутрь, и дверцы затворялись. При этом самые длинные гвозди выкалывали человеку глаза, а остальные вонзались в тело. Через полминуты пол статуи разверзался, и несчастный проваливался вниз, где находились шесть больших деревянных валов, расположенных тремя парами, одна под другой. Валы были снабжены острыми клинками, причем расстояние между парой верхних параллельных валов было таково, что человеческое тело попадало как раз между ними. Средняя пара была сдвинута ближе, нижняя – совсем близко. Внизу слышался плеск воды. Изувеченная жертва с выколотыми глазами падала между верхней парой валов, которые разрезали ее своими ножами. Затем кровавое, трепещущее месиво пропускалось через две последующие пары валов. В конце этой чудовищной мясорубки человеческое тело превращалось в мелкие кровавые ошметки, которые падали в протекавший внизу ручей и уносились им прочь…»
Дочитав до конца, Вульф побледнел.
– Какая омерзительная казнь! Но как все это странно выглядит – судя по вашим словам, тот человек не стал заходить в номер, а просто бросил туда этот скомканный листок бумаги. Зачем?
Эмилия пожала плечами.
– Я просила вас о встрече именно потому, что сама ничего не понимаю… Но мне страшно! Не надо возвращать, оставьте этот листок у себя. Одно прикосновение к нему вызывает у меня приступ тошноты.
– Странно… какая странная история, – задумчиво повторял Вульф, аккуратно складывая листок и убирая в портмоне. – Таинственное исчезновение Берты, ее письмо, таинственный незнакомец… или их было двое? Таинственно подброшенное описание казни… Вся эта таинственность выглядела бы весьма опереточной, если бы не…
– Но в опереттах не убивают! – гневно воскликнула Эмилия.
– Именно это я и хотел сказать, – успокоил ее Вульф. – В любом случае, надо рассказать обо всем комиссару Вондрачеку. Он показался мне умным и порядочным человеком. Вы готовы пойти к нему вместе со мной?
– Да, но…
– Вас что-то сдерживает?
Эмилия кивнула.
– Я бы не хотела рассказывать о своем столкновении с Фальвой.
– Почему? И что еще вас связывает с этим извращенцем?
– Теперь уже практически ничего… – Фрейлейн Лукач глубоко вздохнула и наконец-то подняла вуаль, одарив Вульфа мягким мерцающим взглядом. – Если я смогу рассчитывать на вашу дружескую скромность, то расскажу о своей жизни… конечно, если вы этого хотите.
– Не только хочу, но и прошу вас об этом.
– Ну что ж, тогда слушайте. Я родилась в Капошваре, в семье владельца небольшого трактира.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101