Однако тут возникает иная проблема Ц проблема воплощен
ия этого принципа в жизнь. Кто будет определять заслуги и достоинства бе
скорыстно и беспристрастно? Где эти судьи и кто будет определять их засл
уги в деле определения заслуг? А заслуги судей? Если сказать Ц время или п
отомки, то такой ответ не удовлетворит человеческое сердце, которое проя
вляет наибольшее нетерпение в достижении двух вещей Ц любви и справедл
ивости. А потому многие готовы отдать жизнь немедленно, чтобы только их п
редставление о справедливости воплотилось как можно скорее. Остается л
ишь Господь Бог, и если ту, первую справедливость, пригодную к воплощению
на земле, хотя и губительную для всего земного, можно так и назвать Ц земн
ая, то вторую, как никогда не достижимый идеал, остается назвать небесной.

Вот эти два принципа: всем поровну и каждому по заслугам Ц существуют по
д одним общим названием Ц справедливость.
«Так какой же справедливости ты сам хочешь добиться, Ц вопрошал себя Дм
итрий, стоя на мосту и смотря в сторону Ваганьковского кладбища. Ц Если п
ервой, то следует смириться и склонить голову, ибо будет справедливо, что
на право обладать красивой женщиной может претендовать любой. А если вто
рой
Ц тогда опять-таки получается, что этот мафиози благодаря своим деньга
м и власти имеет больше прав на Светлану, чем я, который не может купить ей
за миллион ту проклятую шубу… Почему же тогда я чувствую несправедливос
ть судьбы? Потому ли, что благодаря любви Светланы на какое-то время почув
ствовал себя ее избранником? Потому ли, что мне помешали безмятежно насл
аждаться счастьем? Но при чем здесь справедливость, когда это дело слепо
го случая. Если бы Светлана не пошла в тот магазин и не встретила того гада
, то ничего бы и не было… Ой ли? Она так красива, что обязательно встретила б
ы кого-то другого. А если бы он к тому же оказался человеком порядочным, ум
ным, красивым и увел бы ее у меня силой своего мужского обаяния, считал бы
я это справедливым? Так на что я жалуюсь и чего боюсь, кроме смерти? На то, чт
о не в силах защитить любимую женщину, которая не только не просит у меня э
той защиты, но готова пожертвовать своей честью ради меня? Что делать, Бож
е мой, что делать?»
Под мостом прогремел товарный состав, рядом проехал троллейбус, над голо
вой прострекотал вертолет, но Дмитрий впал в состояние такой углубленно
й сосредоточенности, что наблюдал мир как бы через стекло, настолько отч
етливо отделявшее его от всего окружающего, что это придавало волнующую
нереальность его собственному миру. И это было бы даже интересно Ц расс
матривать внешние события таким образом и чувствовать себя при этом нев
идимым и сторонним наблюдателем, если бы стекло вдруг не раскололось и н
е осыпалось, словно от попадания невидимой пули. Дмитрий понял, что надо д
елать, когда узнал о том, что позднее произошло в этот день в городе.

Глава 8.
КОШМАР

Толпа росла на глазах с каждой минутой, и непонятно откуда взявшиеся воз
бужденные люди, что-то кричавшие и размахивавшие красными флагами и пал
ками, с разбегу врывались на Крымский мост, рассекая тонкие цепи ОМОНа, од
ними дубинками пытавшегося преградить им путь. Слышались глухие удары о
каски и щиты милиционеров, и общий, нестройный крик постепенно перераста
л в яростный рев.
На мосту завязалось настоящее побоище, а Дмитрий, одетый в старую куртку,
в джинсы и кроссовки, стоял перед входом в парк Горького и с волнением наб
людал за всем происходящим. Никогда прежде он не видел милицию столь жал
кой, а толпу столь грозной. Какая-то неведомая сила всеобщего возбуждени
я вовлекла его на мост вслед за первыми группами десятитысячной толпы. О
н просто шел, и все его эмоции словно бы застыли на точке растерянности, не
успевая оценивать то, что четко фиксировал потрясенный разум.
Вот отнятые у омоновцев каски и щиты полетели в реку, пока чей-то голос не
заорал: «Остановитесь, товарищи, щиты самим пригодятся!» Вот три человек
а яростно избивают ногами лежащего на проезжей части моста, окровавленн
ого и уже почти не реагирующего милиционера. Вот троих омоновцев прижали
к перилам и, не давая им вырваться, оживленно обсуждают, а не сбросить ли и
х в реку, пока те только жалко прикрываются щитами от палок и древков знам
ен, которыми в них тычут, как в затравленных собак. А вот какой-то страшный
в своей ярости дед, только что оравший: «Коммунисты, вперед!» и «Бей их, бля-
дей!», Ц вдруг стал оседать на землю, хватаясь за сердце и опираясь на сво
й нелепо размалеванный плакат: «Иуду Ельцина под суд!»
Дмитрий шел и шел дальше, перешагивая через валявшиеся повсюду камни и п
алки, в самом конце моста его ждала еще более жуткая сцена. Трое одетых в п
ятнисто-камуфляжную форму боевиков сбрасывали с парапета на проезжую д
орогу внизу отчаянно извивающегося и орущего омоновца, а рядом стояли лю
ди и, даже позабыв о том, чтобы что-то кричать, смотрели на это как завороже
нные. Но как только омоновец полетел вниз, все дружно бросились к парапет
у, чтобы посмотреть на распростертое в безжизненной и нелепой позе тело.

Дмитрию было страшно находиться среди этих неузнаваемых людей, но он все
шел и шел, подгоняемый какой-то странной нервозностью. Возле метро «Парк
культуры» банда юнцов громила коммерческий киоск, оттуда слышался звон
бьющегося стекла и бессвязный мат, но основная часть толпы, разгоряченна
я первой победой над милицией, поспешила дальше. Дмитрий еще не видел тех,
кто шел во главе, но нелепо ковыляющие и что-то орущие пенсионеры со своим
и неизменными плакатами генералиссимуса производили дикое впечатлени
е разбегающегося сумасшедшего дома.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37