Пользуясь относительной свободой, он
тайком исследовал самые отдаленные закутки. Затем ценой неизмеримого риска
он по баночке, по пакетику скопил в каморке рядом с реактором небольшой
запас консервов. Ему даже удалось украсть кое-какое оружие и немного
предметов первой необходимости. Не забыл он и походную аптечку. Не хватило
только мелочи, однако эта мелочь ставила весь план Мишеля под угрозу
срыва.
Девушка спокойно спала на груде мешков. Мишель также позволил себе
несколько часов отдыха. Наконец он разбудил девушку.
- Мне нужно ненадолго уйти, - сказал он.
- Я с тобой!
- Нельзя, Инесс. Вдвоем нам будет вдвое труднее.
- Что ты собираешься сделать?
- Развязка наступила слишком скоро, и я не успел раздобыть акваланги.
Ведь нам придется переплывать озеро под водой!
Он обнял девушку за плечи и заглянул ей в глаза.
- Слушай внимательно. Мы не имеем права снова попасться. Это было бы
страшно, куда страшнее смерти. Я знаю, на что они способны. Ты запрешь
дверь на засов и откроешь только на мой стук: три двойных удара, вот
так... - он постучал по стене костяшками пальцев. - Это буду я, понимаешь?
Разве только... Дело в том, что они дьявольски коварны...
Он задумался, потом решительно вынул из аптечки небольшую
металлическую ампулу.
- Если они все-таки ворвутся сюда, проглоти одну из этих таблеток.
- Что это?
- Мгновенно действующий яд.
Девушка побледнела, и Мишель поспешно добавил:
- Смерть будет молниеносная и безболезненная. Такая смерть гораздо
лучше, чем их щупальца. Поверь мне наконец! Все будет хорошо, это только
крайний случай.
Он обнял, ее, отстранился и торопливо направился к двери. На пороге
он оглянулся. В полутьме белело ее лицо, неподвижное, испуганное.
- Запри дверь на засов, слышишь? - повторил он. Помолчал, вглядываясь
в ее расширенные глаза, и прошептал: - Я люблю тебя, Инесс!
И захлопнул за собой массивную дверь. Равнодушно скрежетнул замок.
Мишель засветил фонарик и мягкими неслышными шагами направился в
темнеющий перед ним тоннель.

Инесс застыла перед закрытой дверью. Стрела, пронзившая ее сердце,
еще трепетала. Последние слова Мишеля снова и снова отдавались в ее ушах
чудесным эхом: "Я люблю тебя, Инесс... Я люблю тебя, Инесс!.."
Эта короткая фраза подействовала на нее как колдовское заклинание. И
она замерла, словно окаменев.
Уже целую неделю ей казалось, что в сердце ее только мрак, как вдруг
слова Мишеля зажгли в этом мраке огонек. Маленькое пламя все разгоралось и
разгоралось, пока не охватило все ее существо. Сколько времени она
простояла так, охваченная жаром трех простых слов? Час? Минуту? Она не
знала.
Наконец она вспомнила, что не задвинула засов на двери. Мечтательно
улыбаясь, она ласковым движением повернула тяжелый брус, легла на груду
мешков, сложила руки на груди и, улыбаясь, с наслаждением повторила такую
древнюю и вечно новую фразу, и повторяла ее снова и снова, пока наконец не
уснула. Во сне она счастливо улыбалась.

Ее разбудили шаги.
Она вскочила, готовая броситься к двери, и вдруг остановилась как
вкопанная, с замирающим сердцем: шаги принадлежали не одному человеку!
Инесс стиснула в кулачке тюбик с ядом и погасила фонарик.
Было слышно, как в соседнем помещении отворилась дверь. Из коридора
донесся таинственный скрежет. Все стихло. Потом послышались неразборчивые
голоса, чей-то тяжелый прерывистый храп, еще какие-то подозрительные
звуки.
И вдруг раздался дикий вопль. Хриплый, похожий отдаленно на конское
ржание, нечленораздельный этот вопль был пронизан нестерпимой мукой,
страшной, нечеловеческой, невообразимо ужасной.
Постепенно все другие звуки затихли в отдалении. Ужасное же ржание
раздавалось поминутно, гулким эхом разносясь в коридоре. Этот храп
сопровождался пронзительным скрежетом, как будто бетонные стены раздирали
стальные когти величиной с кирку.
Инесс затрепетала в необъяснимом страхе. Ее охватило неприятное
ощущение, что жуткие вопли стали ближе, как если бы животное (если это
было животное) продиралось сквозь стену, разделяющую помещения.
За стеной что-то обрушилось, как будто там свалили с грузовика две
или три тонны кирпичей. Инесс прижалась спиной к бетонной перегородке и
окаменела, изо всех сил стискивая зубы, чтобы не закричать от ужаса.
Так прошло несколько минут. Все стихло, осталась только черная
мертвая тишина. И вдруг в этой пронзительной тишине послышалось
прерывистое сопение: словно огромный пес бегал, принюхиваясь, за стеной.
Девушка поняла, что между нею и неизвестной тварью осталась только эта
непрочная преграда. Перегородка не устоит перед натиском чудовища и пяти
минут!
Инесс засветила фонарик. Она смотрела то на стену, то на запертую
дверь. Бежать в коридор? А что там? Объятия Мишеля или лапы цеподов,
сбежавшихся на шум? Даже странно, что они еще не собрались здесь со всего
здания. Наверно, подземелье слишком глубокое и шум не достигает населенных
уровней.
Неведомая тварь снова принялась скрести стену, на этот раз - ту, что
отделяла каморку Инесс от ее помещения. Девушку охватил невыносимый ужас:
сейчас она скорее согласилась бы оказаться среди цеподов, чем еще минуту
пробыть в одиночестве.
Наконец она не выдержала. Она мотнулась к двери и схватилась за
массивную задвижку. Тяжелая железная полоса не шелохнулась, как ни
напрягала силы Инесс.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44