ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
– Но тогда и все остальное может оказаться правдой».
– Нет, Боря, – сказал бывший штурман, немного подумав, – зачем мне тебя проверять? Сам-то ты видел это болото? Оно, знаю точно, непроходимо.
Грек не проявил даже намека на замешательство или смущение, отвечал, как хороню осведомленный о деталях человек:
– В том весь секрет. Тропа есть, ею пользуются дикие олени и один из тех, кто будет нас встречать.
– Якут?
– Полукровок. Хочет сам на Аляску удрать. Работает за металл, но зато надежно.
Упорова разговор о золоте снова насторожил. Он ждал его и в кабинете начальника лагеря, и сейчас, в этом наспех сколоченном на месте сгоревшего сарая строении, из которого хорошо просматривался подход по единственной между болотцами тропке.
– С золотом сложнее, – Вадим искушал себя опасной игрой, прилагая все силы, чтобы не сыграть фальшиво. – Но думать будем…
– Если есть над чем – думай, а нет, – грек махнул рукой, поймав на лету комара, – так и голову не ломай. Деньги есть.
– Положим, мы доберемся до побережья…
– Никаких «положим». Мы доберемся! Через месяц будем стоять на палубе судна. Иностранного. Там, на побережье, есть кому нас доставить в нейтральные воды.
По крыше меленько и дробно стеганул дождик. Вода подтекала в щели между листов ржавого железа, стекала струйками на пол, где уже не было ни одного муравья.
– А пара лишних оленей, это возможно? – спросил Упоров, не спуская при этом глаз с грека.
Тот задумался, переспросил со старательным спокойствием:
– Пару лишних оленей? Зачем? У нас же будет свободная пара. У тебя какой-то груз?
– Груз может появиться. Да… Забыл спросить про оружие…
– Наган. Большего не потребуется. На Седом ручье вооружимся.
– Может, у воров поинтересоваться?
– С ворами и побежишь, – брезгливо обрезал грек, при этом губы его сжались, рот стал твердым. – Такой побег делить нельзя. Особенно с ворами. Или ты ничему не научился в том побеге? Решай!
– Вроде бы все решили, о ворах – забудем.
– Тогда – в субботу. Мусора на рыбалку торопятся. Уходить будем через шестую шахту.
– Она затоплена.
– Была. Воду нынче откачали. Не полностью. Грязи полно, но кровля держит. Проскочим и обвалим. Тебя не хватятся. Мы говорили почти час…
– Я инструмент пошел готовить. Работаю я здесь.
Грек вытер рукавом слегка порозовевшее лицо, Вадим увидел на нем следы внутреннего нетерпения. Еще он почувствовал – разговор стал для Заратиади в тягость, и Борис его просто договаривает, переполненный привалившей удачей.
«Похоже – ты на работе, парень! – сказал себе с веселой злостью зэк. – Твои нервы – на пределе».
Сомненья в том, правда, еще оставались, но бывший штурман уже прокручивал варианты на случай, если стоящий перед ним человек окажется не тем, за кого себя выдает…
– Бывай! – сказал грек, протягивая руку.
Вадим пожал ее молча, значительно, и они, как боксеры перед ударом гонга, разошлись в разные стороны.
– Тебя ждут на вахте, – Лысый сообщил новость бесцветным голосом, а заметив вопрос в глазах растерявшегося зэка, не счел нужным что-то объяснять.
Вадим поднялся с широкого чурбака, на котором сидел уже третий час, точнее – с начала смены, когда бугор послал его готовить черенки для лопат, спросил:
– Опять на беседу?
Лысый развернул вполуоборот голову, прежде чем ответить, смахнул с розового уха большую навозную муху. Затем пробурчал:
– Ты кому-то очень нужен. Идем.
Сам пошел впереди, ломая каблуками ссохшиеся куски красноватой земли. На этот раз зэк не поверил в спокойствие бугра: ему показалось, он даже был уверен – тот знает больше, чем сказал.
– Зачем темнишь, Никандра?
Остановленный вопросом, Лысый развернулся. Острая настороженность зэка заставила его объяснить начистоту:
– Меня просили не говорить тебе. Там – старший лейтенант из управления лагерей. Ты же с другими, кто помельче, не общаешься.
– А-а-а, – протянул Упоров, не догадываясь, кто там мог быть. – Раз из управления, значит до меня. Тормознись, надо хоть рожу сполоснуть.
– Он торопится. Пошли.
И когда Упоров догнал его за поросшим молодым березняком отвалом. Лысый добавил полушепотом:
– Не к добру ты дерганый стал, Вадим.
– Хорошо рассуждать, когда до свободы – шаг!
– Десять лет к тому шагу плюсуй. Десять! Да три по горам с поражением в правах. И спросить не с кого – за что?! Ты бригаду принимать собираешься?
Вопрос застал Упорова врасплох, что не преминул отметить разговорившийся Никандра:
– Придумать ничего не можешь? Ну, и не майся. Вчера не выпил свою долю, а люди не без глаз – отметили.
– Не было в тех бутылках моей доли: на черенках ее, что ли, заработал?!
– У нас – котел. Вместе решали.
– Выходит, бросил в котел щепоть, черпай ведром?
Лысый замедлил шаг, продолжая говорить вполголоса:
– Грызун, а он шесть раз бегал, пока ногу не сломали, впрудил тебя мне. Не прямо. Ты же знаешь эту гнилушку: он прямо ничего не скажет, но и я не так глуп, как кажусь…
Зэки остановились без договоренности. Лысого не смутил долгий, сумрачный взгляд Упорова. Несколько секунд они вглядывались молча и напряженно друг другу в глаза, пока бригадир не закончил коротко то, к чему подводил разговор:
– Ты бежишь, Вадим.
– Это решено, – подтвердил Упоров, успев подумать: «Слава богу, все поверили!»
– Дело хозяйское, – Никандра был огорчен и не хотел скрывать свое состояние. – Из тебя мог получиться настоящий бугор.
Он достал из кармана цветастую тряпицу, вытер взмокшую шею:
– Дорогу загораживать не стану, а чем могу – помогу. Пойдем, мент заждался…
Старшего лейтенанта Упоров узнал сразу: им оказался тот самый офицер, тогда еще лейтенант, что сидел в зале суда рядом с зеленоглазой Натальей Камышиной и, краснея от собственной смелости, шептал ей что-то на ухо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150
– Нет, Боря, – сказал бывший штурман, немного подумав, – зачем мне тебя проверять? Сам-то ты видел это болото? Оно, знаю точно, непроходимо.
Грек не проявил даже намека на замешательство или смущение, отвечал, как хороню осведомленный о деталях человек:
– В том весь секрет. Тропа есть, ею пользуются дикие олени и один из тех, кто будет нас встречать.
– Якут?
– Полукровок. Хочет сам на Аляску удрать. Работает за металл, но зато надежно.
Упорова разговор о золоте снова насторожил. Он ждал его и в кабинете начальника лагеря, и сейчас, в этом наспех сколоченном на месте сгоревшего сарая строении, из которого хорошо просматривался подход по единственной между болотцами тропке.
– С золотом сложнее, – Вадим искушал себя опасной игрой, прилагая все силы, чтобы не сыграть фальшиво. – Но думать будем…
– Если есть над чем – думай, а нет, – грек махнул рукой, поймав на лету комара, – так и голову не ломай. Деньги есть.
– Положим, мы доберемся до побережья…
– Никаких «положим». Мы доберемся! Через месяц будем стоять на палубе судна. Иностранного. Там, на побережье, есть кому нас доставить в нейтральные воды.
По крыше меленько и дробно стеганул дождик. Вода подтекала в щели между листов ржавого железа, стекала струйками на пол, где уже не было ни одного муравья.
– А пара лишних оленей, это возможно? – спросил Упоров, не спуская при этом глаз с грека.
Тот задумался, переспросил со старательным спокойствием:
– Пару лишних оленей? Зачем? У нас же будет свободная пара. У тебя какой-то груз?
– Груз может появиться. Да… Забыл спросить про оружие…
– Наган. Большего не потребуется. На Седом ручье вооружимся.
– Может, у воров поинтересоваться?
– С ворами и побежишь, – брезгливо обрезал грек, при этом губы его сжались, рот стал твердым. – Такой побег делить нельзя. Особенно с ворами. Или ты ничему не научился в том побеге? Решай!
– Вроде бы все решили, о ворах – забудем.
– Тогда – в субботу. Мусора на рыбалку торопятся. Уходить будем через шестую шахту.
– Она затоплена.
– Была. Воду нынче откачали. Не полностью. Грязи полно, но кровля держит. Проскочим и обвалим. Тебя не хватятся. Мы говорили почти час…
– Я инструмент пошел готовить. Работаю я здесь.
Грек вытер рукавом слегка порозовевшее лицо, Вадим увидел на нем следы внутреннего нетерпения. Еще он почувствовал – разговор стал для Заратиади в тягость, и Борис его просто договаривает, переполненный привалившей удачей.
«Похоже – ты на работе, парень! – сказал себе с веселой злостью зэк. – Твои нервы – на пределе».
Сомненья в том, правда, еще оставались, но бывший штурман уже прокручивал варианты на случай, если стоящий перед ним человек окажется не тем, за кого себя выдает…
– Бывай! – сказал грек, протягивая руку.
Вадим пожал ее молча, значительно, и они, как боксеры перед ударом гонга, разошлись в разные стороны.
– Тебя ждут на вахте, – Лысый сообщил новость бесцветным голосом, а заметив вопрос в глазах растерявшегося зэка, не счел нужным что-то объяснять.
Вадим поднялся с широкого чурбака, на котором сидел уже третий час, точнее – с начала смены, когда бугор послал его готовить черенки для лопат, спросил:
– Опять на беседу?
Лысый развернул вполуоборот голову, прежде чем ответить, смахнул с розового уха большую навозную муху. Затем пробурчал:
– Ты кому-то очень нужен. Идем.
Сам пошел впереди, ломая каблуками ссохшиеся куски красноватой земли. На этот раз зэк не поверил в спокойствие бугра: ему показалось, он даже был уверен – тот знает больше, чем сказал.
– Зачем темнишь, Никандра?
Остановленный вопросом, Лысый развернулся. Острая настороженность зэка заставила его объяснить начистоту:
– Меня просили не говорить тебе. Там – старший лейтенант из управления лагерей. Ты же с другими, кто помельче, не общаешься.
– А-а-а, – протянул Упоров, не догадываясь, кто там мог быть. – Раз из управления, значит до меня. Тормознись, надо хоть рожу сполоснуть.
– Он торопится. Пошли.
И когда Упоров догнал его за поросшим молодым березняком отвалом. Лысый добавил полушепотом:
– Не к добру ты дерганый стал, Вадим.
– Хорошо рассуждать, когда до свободы – шаг!
– Десять лет к тому шагу плюсуй. Десять! Да три по горам с поражением в правах. И спросить не с кого – за что?! Ты бригаду принимать собираешься?
Вопрос застал Упорова врасплох, что не преминул отметить разговорившийся Никандра:
– Придумать ничего не можешь? Ну, и не майся. Вчера не выпил свою долю, а люди не без глаз – отметили.
– Не было в тех бутылках моей доли: на черенках ее, что ли, заработал?!
– У нас – котел. Вместе решали.
– Выходит, бросил в котел щепоть, черпай ведром?
Лысый замедлил шаг, продолжая говорить вполголоса:
– Грызун, а он шесть раз бегал, пока ногу не сломали, впрудил тебя мне. Не прямо. Ты же знаешь эту гнилушку: он прямо ничего не скажет, но и я не так глуп, как кажусь…
Зэки остановились без договоренности. Лысого не смутил долгий, сумрачный взгляд Упорова. Несколько секунд они вглядывались молча и напряженно друг другу в глаза, пока бригадир не закончил коротко то, к чему подводил разговор:
– Ты бежишь, Вадим.
– Это решено, – подтвердил Упоров, успев подумать: «Слава богу, все поверили!»
– Дело хозяйское, – Никандра был огорчен и не хотел скрывать свое состояние. – Из тебя мог получиться настоящий бугор.
Он достал из кармана цветастую тряпицу, вытер взмокшую шею:
– Дорогу загораживать не стану, а чем могу – помогу. Пойдем, мент заждался…
Старшего лейтенанта Упоров узнал сразу: им оказался тот самый офицер, тогда еще лейтенант, что сидел в зале суда рядом с зеленоглазой Натальей Камышиной и, краснея от собственной смелости, шептал ей что-то на ухо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150