.. Но я никогда не хотел быть мальчиком... Детский страх: мальчики все становятся военными и их убивают... О! Как я хотел молочными зубами вгрызться в папины хромовые сапоги, биться и кусаться. За что он меня - по голой заднице перед соседским Витькой?!
Я не рожден для танца смерти... У меня классический ахилл, мне бы танцевать в балете. Но папа служил великой идее, он был часть этой идеи. Как будто трепанация черепа произошла... Все без штанов, но с винтовкой... Пора сменить жанр... Там, где играли оптимистическую трагедию, сейчас разыграют комедию и боевик. Ползет-ползет, шишки грызет... Угадайте, ко это - Алексей Мересьев... Все, что осталось от папиной идеи, которая в страшной крови. Не люди убивали друг друга, идея убивала. Идея-убийца... А папа? Он беспомощный человек, совсем не готовый к старости, потому что в старости надо просто жить. А он себя без той великой идеи не представляет... Ну, пуст бы кактусы выращивал или спичечные коробки собирал? Сидит у телевизора: заседание парламента - левые, правые, митинги, демонстрации... Папе нужен враг, притаенный, замаскированный, нужна борьба, иначе жизнь утрачивает смысл, бесцельна. Безжертвенна! Такая жизнь папе неизвестна и непонятна. Вот мы смотрим с ним вдвоем телевизор: японский робот ощупывает старый карьер вынимает из песка ржавую мину, увозит взрывать. Папа в бесконечном удивлении:
- Гробить технику? У нас что, личного состава не хватает?
У него свои отношения со смертью. Она для него всегда чему-то равна: спасенному самолету, выхваченному из пламени колхозному трактору, досрочному выполнению задания партии и правительства... Отдельно от этого жизнь и смерть для него не существуют...
На Сахалине мы жили возле кладбища. Почти каждый день я слышал похоронную музыку: желтый гроб - умер кто-то в поселке. обитый красным кумачом - летчик погиб. Красных гробов было больше. После каждого красного гроба папа приносил в дом магнитофонную кассету... Приходили летчики... На столе дымились пожеванные папиросные "бычки", блестели запотевшие стаканы с водкой... Крутилась кассета:
- Я - борт такой-то... Движок стал...
- Идите на втором.
- И этот отказал...
- Попытайтесь запустить левый двигатель.
- Не запускается...
- Правый...
- Молчит...
- Катапультируйтесь!
- Фонарь кабины не сбрасывается!.. Твою мать!!! Э-э-э... Ы-ы-ы...
Я долго представлял смерть как падение... С немыслимой высоты... Без слов... Э-э-э... Ы-ы-ы... На языке ветра... Стихии... Материи...
Кто-то из молодых летчиков один раз спросил у меня:
- Что ты, малыш, знаешь о смерти?
Я удивился. Мне казалось, что я это знал всегда. Притяжение. Страх и любопытство. Хоронили мальчика из нашего класса - нарыл в песке окопов патроны и бросил в костер... Вместо глаз - два пятачка... Я это знал всегда, я родился уже с этим знанием. Может, я уже когда-то умирал... Или мама, когда еще помещался в ней, сидела у окна и смотрела, как везли на кладбище: красный гроб, желтый гроб... Я загипнотизирован проблемой смерти, в течение дня я думаю о ней десятки раз. Наверное, потому, что я в детстве жил возле кладбища. Смерть пахла папиросными "бычками", недоеденными шпротами и водкой. Это не обязательно беззубая старуха с косой, а может, это красивая девушка? И я ее увижу...
...Восемнадцать лет. Всего хочется: женщин, вина, путешествовать... Загадок, тайн... Я придумывал себе разную жизнь, представлял. И в этот момент тебя подлавливают... Мне до сих пор хочется раствориться, исчезнуть, чтобы ничего обо мне не знали, не оставить никаких следов. Уйти лесником, беспаспортным бомжем... Постоянно наваливается один и тот же сон: меня опять забирают в армию... Перепутали документы, и снова надо идти служить. Кричу, отбиваюсь:
- Я уже служил, скоты! Отпустите меня!!
Схожу с ума! Жуткий сон... А моему другу, он воевал в Афганистане, снится,. что автомат не стреляет...
Я не хотел быть мальчиком... Я не хотел быть военным... Папа сказал:
- Ты должен стать мужчиной. А то девочки подумают, что импотент.
В армии меня будут убивать... Это я знал... Или меня убьют, или я убью. Брат вернулся после службы сломленным человеком. Каждое утро его били ногой в лицо... Он лежал на нижних нарах, старослужащий - наверху... Когда тебя целый год пяткой в морду!.. Попробуй остаться тем, кем ты был. Есть тип людей, которые не могут быть мясом, а есть другой тип, готовый быть только мясом. Человеческие лепешки... Я учился бить... В лицо, между ног... Как позвоночник переломить... Хатха-йога, каратэ...
Расскажу анекдот... Сменим жанр...
Гуляет по лесу дракон. Встретил медведя:
- Медведь, - говорит дракон, - у меня в восемь часов ужин. Приходи - я тебя съем.
Идет дальше. Бежит лиса:
- Лиса, - говорит дракон, - у меня в семь утра завтрак. Приходи - я тебя съем.
Идет дальше. Скачет заяц.
- Стой, заяц, - говорит дракон, - у меня в два часа обед. Приходи - я тебя съем.
- У меня вопрос, - поднял заяц лапу.
- Давай.
- Можно не приходить?
- Можно. Я тебя вычеркиваю из списка.
...Нас ведут по перрону... Девчонки машут... Мамы плачут...
В памяти остаются только голоса:
- Сорок таблеток... Попытка суицида... Белый билет. В армию не берут... Надо быть дураком, чтобы остаться умным... Бей меня! Бей! Ну и пусть я говно, мне наплевать. Зато я - дома, трахаюсь с девчонками, а ты - с винтовкой пошел играть в войну...
Человека можно запрограммировать. Он сам этого хочет. Ать-два! Ать-два! В ногу!!! Что такое вор в законе? Человек, у которого нет романа со смертью, он решил свои отношения со смертью. Зацепи - вилку в глотку воткнет! Жизнь прожита, сожжена дотла. Такой прыгнет, укусит. А сотня молодых мужчин вместе? Зверье! В тюрьме и в армии живут по одним законам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56