Уголки губ у нее опустились, морда сморщилась, вот-вот заплачет. Как же я теперь жить буду? Спрашивает.
Заныло у меня сердце. Бедная женщина, сколько она натерпелась, а тут и я ее огорчаю.
– Не выдумывай, милая, – говорю. Подошел к ней поближе, лизнул ее покрепче, смотрю, вроде начала отходить.
– Я тебя люблю больше жизни – И детишек наших – Ну, это я, кажется, загнул. Хотя, – кто его знает. Вот гуляю, а сам думаю, как они там, мои маленькие? Все ли у них хорошо? Не дай бог, опять подерутся, и придется им мордочки зеленкой мазать. Итак, разноцветные, как далматинцы, только пятна другого цвета.
– Обманываешь ты меня, Ричи… Разлюбил ты меня, – совсем разлюбил – Не выдумывай! – Рыкнул я, не сдержавшись, – Что тебе всякая ерунда в голову лезет?
– Ерунда?! – Ерунда, говоришь?! – А сам на нее, как на мороженое, набросился! Чуть ли не проглотил! Хорошо, что большая, в рот не пролезла, а так точно, подавился бы.
Все, думаю, надоело. Развернулся, и зашагал домой. Ну, женщины – С ума можно сойти – Прав был Данила, ох – прав.
Вот так и живем.

Разлука

Все, завтра забирают, – всех забирают. Мамка по секрету сказала. Что я буду делать, ума не приложу. Моя то совсем с ума сойдет. Итак всем недовольна, а тут – просто беда.
Характер, я вам скажу, у нее не сахар. Ревнивая ни в меру. Не зря у нее морда узкая. Я таких уже навидался. Чуть что не так, сразу скандал. Дурак я был, когда на ее удочку клюнул.
Говорила мне мамка, будь осторожен, не влюбляйся во всех в подряд. Эх – молодо зелено – Ну да ладно, бог не выдаст, свинья не съест. Переживу, как-нибудь.
Утром пошли мы с дедом гулять. Лизнул я каждого на прощанье. Жалко все-таки. Дези удивилась, что это я такой ласковый, но промолчала, – странно. На нее это не похоже.
Погуляли мы, возвращаемся домой, нервы у меня вконец расшалились. Все, думаю, сейчас будет скандал. А Дези уже явно что-то почувствовала. Шаг ускорила, бежит впереди, на меня почти не оглядывается.
Влетаем в квартиру, а там – пусто. Ни один нас не встречает… Никто под лапы не кидается – Всех, – всех забрали – Как завоет моя девочка, как зарыдает. Я сам стою, ни жив, ни мертв. Плакать хочется, но я мужчина, раскисать ни к чему. Повыл пару минут и хватит. Тут Данька откуда-то вылез, тоже расстроенный.
– Хватит вам концерты устраивать. Итак, мыши на душе скребут – Подошел он к Дези, посмотрел на нее и вдруг – ласково так лизнул прямо в нос. В первый момент она даже замолчала. А потом – как заплачет взахлеб.
– Детки мои малые – Где же вы? – Не расстраивайся, дорогая, – принялся я ее успокаивать. – Они уже подросли, должны сами свою жизнь устраивать. Что же ты хотела, чтобы они всю жизнь у твоего хвоста вертелись? – Не знаю я – Отвечает. Маленькие они еще, им расти и расти. Как они без мамки жить будут – Кто их приголубит, вылижет? – Кто за моими крошками ухаживать будет? – Залезла в коробку, глаза прикрыла, и тоненько так поскуливает.
– Деточки – Деточки – Где вы? – Тыкается носом по одеялу, духом их дышит. Ни один не лезет, никто титьку не ищет, никто не целует. У самой слезы катятся, лапы дрожат. Ужас, – истерика.
Я стоял, стоял и вдруг как заголошу:
– На кого вы нас оставили!? – Чувствую, сейчас коробку вдрызг разнесу, как будто она в чем виновата.
Видит мамка, что дело плохо, принялась успокаивать. Взяла Дези на руки, гладит ее и уговаривает:
– Не переживай, Дези. Они в хороших руках. Будешь гулять и с ними встречаться. Только Марса далеко увезли. А Лизонька с Мишкой в соседних подъездах. Масяня в доме напротив.
Приглянулись твои детишки. Больно они милые, симпатичные – Дези, как ни странно, замолчала. Сидит у мамки на руках, слушает. Любой женщине нравится, когда ее детей хвалят.
Вот так мы и стали бездетными. Несколько дней переживали, а потом полегчало. Время все лечит. А когда я Лизоньку во дворе увидел, понял, все хорошо, счастливы мои дети.
Довольная, симпатичная, хвост кренделем держит. Бегает, гавкает, за мячиком носится. В первый момент даже меня не признала, а потом – обрадовалась. Запрыгала, закричала:
– Папа! – Папа! – Правда тут хозяйка ее подлетела, девчонка лет десяти, подхватила мою крошку на руки и бегом домой. Ладно, главное у нее все хорошо, а раз у нее хорошо, то есть шанс, что и у других все в порядке. Пришел домой, Дези рассказал, а ей вроде, как все равно. Удивился я, а потом понял, что ей себе сердце рвать, забрали и ладно. Ничего тут не попишешь.
Вижу, мамка как-то странно посматривает, будто решает, что делать. Подхожу я к ней и спрашиваю:
– Что голову ломаешь? – Задумала чего? – А она посмотрела на меня, погладила и пошла свои дела делать. Догнал я ее и говорю:
– Нравиться она тебе или нет, но она моя. Люблю я ее – Пусть ругается, скандалит, всякую дрянь на улице подбирает, но она моя. Обидишь ее, обидишь меня – Не волнуйся, Ричи. Просто меня ее настроение беспокоит, больно она мрачная последние дни. Как бы не заболела. Может врачу ее показать?
А ведь правда – За два последних дня ни разу со мной не заговорила. Увидит, отвернется, словно нет меня. Да, – дела – Правда, до врача так дело и не дошло. Здорова она оказалась, абсолютно здорова.

Измена

Пошли мы как-то раз с дедом гулять. Я впереди, дед следом, Дези сзади. Идет за нами, едва лапы переставляет, словно я ей даром не нужен. Ждал ее, ждал, а она никакого внимания.
Обидно – Что же такое? Неужели разлюбила? – Вдруг из подворотни Джек. Увидел нас, остановился, улыбку на морду нацепил и вежливо так спрашивает:
– Как дела?
– Порядок, – отвечаю, и мимо иду, словно нет его.
А он опять, вот назойливый: – Слышал, всю малышню свою раздал? Что же теперь, опять холостой?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60