Что мне мамка сделает? Ну, поорет чуток. Впервой что ли? – Подумал и пошел вниз. Думаю, пусть судьба рассудит. Если вода совсем грязная, не полезу. Если ничего, то куда деваться. Жарко, остыть хочется.
Мамка увидела, куда я побрел, как раскричится:
– Ричард, ко мне! Ко мне! – Обидно стало, а делать нечего, придется возвращаться. Раз поймали, значит поймали.
Только я собрался, как воспитанный пес, бежать к хозяйке, вдруг вижу, в воде кто-то плавает.
Кто? – Рыба – Уж больно большая, вон какая волна идет. Значит не рыба – А вдруг все-таки рыба, только огромная? – Вот было бы здорово.
Забыл я про мамку, забыл про команду, сразу к воде – Она же сама мне потом спасибо скажет, если я ту рыбу выловлю.
Пригляделся и вижу, – нет, не рыба, что-то другое. Бог мой! На мышь похожа, только побольше, и очень уж темная.
Видел я мышь один раз, на столе сидела. Маленькая такая, серенькая и очень симпатичная, словно котенок, только поменьше. И что ее люди бояться?
Мышь! Точно, мышь! Вон и хвост есть. Только переросток, крупнее обычной. Утонет! Точно, утонет! Такая большая может одна на целую деревню, – а может и на всю страну – А я тут стою, думаю – Понял я, что случись что, никогда себе в жизни этого не прощу. Мог спасти, а не спас. И недолго думая, нырнул я в этот вонючий пруд. Точно, туда помет смывали, запах такой же.
Смотрю, она передо мной плывет, держится на воде пока. Я за ней. Гребу изо всех сил, боюсь опоздать. А она обернулась, на меня посмотрела и вроде как что-то сказала. Что, честно говоря, я не понял. Думаю, о помощи попросила.
Чуть ли не брасом пошел. Несусь, как торпеда. А эта еще быстрее. Пересекли мы пруд наискось.
Мамка по берегу бегает, ругается:
– Ричард! Кричит, – Ричард! Ко мне! Вылези из этого пруда. Он грязный.
Будто я сам не знаю. Но что тут сделаешь.
Присмотрелась она и видит, что не просто мне блажь в голову ударила, а спасаю я чужую жизнь. Замерла, стоит смотрит. А я мышь уже нагоняю. Вот-вот схвачу. Та молодец, держится. Правда, до берега совсем ничего осталось, ну метр, два. Я лапами изо всех сил гребу. Сил ведь всегда в самый последний момент не хватает. А я, вот он, тут, как тут.
Вдруг мамка, как закричит:
– Ричард, не трогай выдру!
Я с перепугу чуть воды не хлебнул. Слава богу, обошлось. Неделю потом живот болел бы.
– Выдра!? Какая выдра? Как заору. – Это мышь!
А мышь глянула на меня своими черными бусинками, усмехнулась язвительно так, раз и пропала. Вот была, и нет ее.
Утонула – Ей богу, утонула, пока я глупости слушал. Ну, думаю, мамка, сейчас я все тебе выскажу. Невинная душа из-за тебя погибла.
Подплываю к берегу и что же вижу – Из дырки у самой воды торчит две бусенки, и такой писклявый голосок спрашивает:
– Ну что, догнал, рыжий урод? Не на ту напал – Оскорбление я даже не услышал. Обрадовался. Как закричу:
– Жива! – Слава богу! – Жива!
– Конечно, – удивилась она, а затем с издевкой пискнула – Накось, съешь меня – Глупая ты, – возмутился я, – Я тебя спасал. Думал, ты тонешь – Я – тону? Непонимающе протянула она, и как начала смеяться. Минут пять хохотала. Я сначала обиделся, но ее заразительный смех завел и меня. Посмотрел я на нее, посмотрел, повозмущался чуть-чуть и сам прыснул. А что? – Жива, здорова, что еще нужно? Можно и посмеяться.
Так я познакомился с выдрой. Бегал к ней иногда, так – поболтать. Она, когда вылезала, когда нет, но байки мои с удовольствием слушала. Сама, правда, редко что рассказывала, единственное, на коров всегда жаловалась. Они два раза ее дом разоряли. Сейчас, говорит, жить хорошо стало, нет их. А раньше страшновато было. Уйдешь бывало за продуктами, деток малых одних оставишь, и не знаешь, увидишь их или нет, когда вернешься. После того, как коров в другую деревню перевели, она к себе гостей приглашать начала, тусовки устраивать.
Каких гостей, так и не сказала, но жизнь у нее точно налаживается.
Недавно тут у нее был, так она замуж собралась, правда, пока не решила за кого.
Претендентов несколько, один лучше другого, вот не знает на ком свой выбор остановить.
Посочувствовал я ей. Вот так…
Нелегка у нас жизнь, ох – нелегка. Заботишься обо всех, переживаешь, а что в ответ? Мне еще грех жаловаться, повезло. А другим? – Не то, что жаловаться, в колокола бить пора. Уважения ни на грош, чуть, что не так, крик, ругань. А выдрам и того тяжелее. Пообщаться не с кем, целый день в воде, и обедаешь там и завтракаешь. Хорошо еще летом, а если весной или осенью? А зимой? – Брр, – как представлю себе, дрожь до кончика хвоста пробирает. Брр…

Белла

Можно хвалить хозяев, можно ругать, но хорошо, когда они есть. Тем более с ними всегда можно договориться. У меня, например, мамка никогда не пойдет наперекор. Ну, – конечно, она может решить, что все так, как она хочет. Но на самом деле, все так, как хочу я, даже когда меня на поводок сажают.
Вы думаете, я не слушаюсь? – Ха! – Просто надоедает вечно бегать шавкой бездомной.
Представьте себе, идет гусь лапчатый, крутого из себя строит. По сторонам не смотрит, нога за ногу, как будто каждый шаг последний. И что мне остается делать? Ему подражать, такого же дурака валять? – Как бы не так! – Я пару раз рыкну, как будто вот-вот в драку брошусь.
Мамка запереживает, приструнить меня попытается, а я внимания не обращаю, словно не слышу. Она рассердится, хвать меня, и на поводок. Я встряхнусь, словно на арену выхожу, грудь колесом, лапы напрягу, и пошел. Мышцы под шерсткой перекатываются, походка гордая, грациозная. Люди оборачиваются, восхищаются. И тут этот раскоряка – С него сразу весь лоск слетает. Шавка бредет, а не собака, и все это видят. Смешно – Да, – к чему это я?
А – вот к чему – Белла, лошадка наша, тоже хозяина держит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60