К несчастью, под планками, на которых был установлен «трон», поселилась плюющаяся ядом кобра; у нас было несколько таких встреч с этой змеей, от которых волосы вставали дыбом.
Однажды утром Джулия, готовясь воссесть на трон из слоновой челюсти, вдруг заметила подле трона изготовившуюся к плевку шестифутовую кобру и, понятно, дала деру. Когда под вечер я вернулся со львами, она сообщила мне, что испытала такой шок, что в течение суток боялась туда наведаться. Я же, от души похохотав, согласился, что в самом деле нужно дать кобре срок – пусть уползает, гадина, прочь!
Однако на следующее утро, перед рассветом, я спросонья поплелся в гальюн и предался там размышлениям о предстоящем дне. Мои мысли были прерваны шипением, раздавшимся из-под земли, и тут на меня нашло прозрение. «Кобра!»– догадался я и моментально катапультировался, как пилот из подбитой машины. Сердце мое колотилось от страха. Когда я прибежал к своей верной Джулии, настал ее черед похохотать всласть.
Душевая у нас находилась в трехстенном деревянном сооружении, примыкавшем к гальюну. Все оборудование – ведро, служившее и ванной, и душем. Кобра и сюда весьма частенько наведывалась. А так как «санузел» находился всего в каких-нибудь двух метрах от ограды, то нередко Джулия или я обнаруживали, что львы с интересом наблюдали, упершись мордами в ограду, как мы моемся или предаемся размышлениям, восседая на троне из слоновой челюсти. Иногда по вечерам, когда Джулия принимала душ, я слышал шорох в кустах. Потом до меня доносились слова Джулии:
– Привет, львята!
А затем уж и она сама появлялась, обернутая полотенцем, с мокрыми волосами, извещая меня о том, что львы вернулись.
В «Таване» не было водопровода или колодца, так что всю воду для питья, готовки и стирки приходилось привозить в видавшей виды железной сорокачетырехгаллонной бочке, которую ставили в кузов. Каждые три-четыре дня Джулия ездила за водой в соседний лагерь, находившийся в тридцати минутах пути, и с наполненной бочкой возвращалась в «Тавану».
В первые месяцы нашего пребывания в лагере в одной из таких поездок за водой Джулия впервые близко столкнулась с разъяренной слонихой. В тот день с ней в машине ехали почтенный Джон Кнокс и приехавшая к нам в гости подруга из Великобритании. Джулия сидела за рулем, подруга – в кабине рядом с ней, а старина Джон – в кузове, рядом с бочкой. По пути машина встретилась со стадом слонов, умывавшихся дождевой водой из канавы. Джулия остановила машину, чтобы ее подруга могла заснять эту сцену. Вдруг послышался стук в заднее стекло. Подруга повернулась и увидела, как Джон отчаянно машет рукой. К несчастью для Джона, она приняла этот жест за дружеский знак приветствия, а застывшую гримасу ужаса на его лице – за улыбку и радостно улыбнулась, помахав ему рукой в ответ. Как раз в этот момент обернулась Джулия и увидела, что Джон отчаянно пытался спрятаться под задним сиденьем. К счастью, уголком глаза она увидела нечто огромное и серое, бесшумно надвигавшееся на машину, и, инстинктивно нажав на стартер, уже не сбавляла газ до места назначения. А надо сказать, что слоны Тули снискали себе репутацию агрессивных – вполне понятно, если учесть, сколько времени их преследовал человек.
Позже я узнал, что, пока обе женщины наблюдали за мирным стадом, Джон, к своему ужасу, увидел огромную слониху со спиленными бивнями, надвигавшуюся на машину издали. Джон сообщил мне, что если бы Джулия вовремя не нажала на газ, от них от всех остались бы рожки да ножки.
Он постучал в стекло, чтобы предупредить женщин, но наша подруга только улыбнулась в ответ и помахала ему рукой. Подумав, что обе женщины сошли с ума, он приготовился к самому худшему и попытался спрятаться под задним сиденьем. Надо сказать, что молча и с разбега слон атакует редко, только в серьезных случаях. Если же он просто хочет попугать, то шумит, трубит, движется короткими перебежками и хлопает ушами. Так что, хоть я и не был свидетелем этой сцены, у меня были все основания поверить словам Джона, что и машине, и ее пассажирам могло бы не поздоровиться.
* * *
…В противоположность большинству людей, Джулии не требуется, чтобы ее постоянно окружала компания, – она может оставаться одна в течение долгого времени. Ей свойственны, однако, сильные материнские чувства, и с самого начала нашего проекта она готова была выкармливать любого звериного детеныша. Имея это в виду, я стал отыскивать осиротевших и покинутых малышей. Уже в ближайшие несколько месяцев Джулия стала приемной матерью для детеныша дикобраза, птенцов ткачиков, детеныша генетты и новорожденной мартышки верветки.
Находка дикобраза оказалась очередным уроком для львят. Однажды ясным солнечным утром я шагал со всеми тремя по высохшему руслу невдалеке от «Таваны». Было все еще прохладно, и, несмотря на неудачную попытку догнать импалу, львы отважно двигались вперед в поисках добычи, сияя настороженными глазами. Идя за ними вслед, я заметил, что Фьюрейя неожиданно остановилась, а затем, приняв охотничью позу, стала медленно двигаться в направлении маленького, но густого куста. Рафики и Батиан приблизились к кусту с других сторон. Оттуда донесся шорох колючек, который мог издавать только дикобраз.
Львы стали продираться сквозь кусты, когда с новой силой раздался шорох колючек, сопровождавшийся топотом .ног (как я понял, дикобраз готовился к обороне). Вдруг из кустов выскочил крупный дикобраз и бросился к ближайшей норе. Я обернулся и увидел, что в кустах еще осталась дикобразиха с тремя детенышами подле нее.
Тут Батиан, еще не искушенный в средствах самозащиты, применяемых дикобразами, с энтузиазмом принялся раскапывать нору, где скрылся этот зверь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59