Я вышел из машины. До меня донеслись слова управляющего:
Ц Ты что, очумел? Она же только что загрызла человека!
Но я не хотел ничего слышать. Я подошел к ней молча. Это была последняя наш
а с Фьюрейей встреча.
Я позвал ее по имени. Она отозвалась Ц мне показалось, что она сконфужена
. Я наклонился к ней и почувствовал беспомощность Ц и свою и ее, Ц как буд
то мы оба сознавали, что ничто не может предотвратить ее казнь за преступ
ление, в котором ее обвиняет человек. Чувство между нами было почти ощути
мым, оно окутывало и нас, и всех, кто был нам близок. Как хотел бы я, чтобы мы о
стались в том мире, который был для нас родным, Ц львином мире! Я тихо спро
сил ее: «А где же детеныши?» Ц оглянулся и не увидел никаких признаков их.
Но вид стоящей рядом машины мигом вернул меня в мир людей. Я побыл с львице
й еще немного. Мне так не хотелось расставаться с ней!
Когда я вышел из машины и направился к львице, управляющий спросил Джули
ю: «Вы уверены, что он в своем уме?» Ц «Да», Ц ответила Джулия. Он стал набл
юдать за мной и Фьюрейей, а Джулия в какой-то миг подняла на него глаза. Как
она потом рассказывала, управляющий, очевидно, испытывал странные чувст
ва. В эти краткие мгновения ему в первый и последний раз открылась колосс
альная глубина отношений между львами и мной, наша великая любовь.
Я встал и, прежде чем покинуть ее, сказал несколько ласковых слов. Когда я
садился в машину, слезы подступили к глазам, но все-таки мне удалось сдерж
аться. Сквозь моросящий дождь я взглянул на Фьюрейю Ц я знал, что вижу ее
в последний раз на этом свете.
Управляющий снова поехал туда, где лежало изувеченное тело Исаака, дал у
казания тем двум мужчинам и двинулся дальше. По дороге я снова увидел явн
ые следы того, что жертву волокли, Ц они тянулись почти километр от того
места, где жили работники лагеря. Следы были по большей части трудноразл
ичимы из-за каменистой почвы и, разумеется, из-за прошедшего дождя. «Заче
м им понадобилось столько волочить его с места убийства? Ц подумал я. Ц
Да и на морде, щеках и усах Фьюрейи не было никаких следов крови». Но эти во
просы вскоре затерялись в глубинах моего рассудка и всплыли только неск
олько дней спустя.
Мы с Джулией были в таком шоке, что, как ни странно, нам даже не пришло в голо
ву, что Фьюрейя и детеныши могут быть и непричастны к смерти Исаака. Но нам
сказали, что произошло, нам так сказали!!! Боже мой, почему я не сумел трезво
взглянуть на случившееся? В моем мозгу зафиксировалось, что ситуация бе
знадежна, что Фьюрейя, Сала и Тана будут застрелены Ц таков закон в отнош
ении зверя, убившего человека. Я ничего не мог сделать, чтобы предотврати
ть это. Помню, в уме у меня вертелась одна фраза: «Естественно, застрелен б
удет только лев, виновный в происшедшем». Ну почему я тогда не подумал, как
можно доказать, какой лев нанес смертельное увечье? Если бы эта мысль при
шла мне в голову, я сам осмотрел бы место, где, по сообщениям, был убит Исаак,
Ц у меня ведь глаз наметан, я мог бы отыскать и другие знаки и выдвинуть а
ргументы в защиту своих львов.
Мы протряслись до границы, где располагалась контора управляющего. Туда
же подкатила полицейская машина и остановилась возле нас. Из нее вышел м
ой друг Ц сержант Тау (что, по иронии, означает «лев»!). Управляющий сказал
ему: «Это были львы Гарета», и Тау посмотрел на меня печальным взглядом Ц
он так долго был моим сторонником, хранил, словно сокровища, мои книги и бы
л очарован моими отношениями со львами.
Судьба львов была предрешена. Я чувствовал, будто мы с Джулией и Фьюрейя с
детенышами находимся в вакууме Ц сколько бы мы ни кричали, нас все равно
не услышат. Мы были лишены голоса. Я впервые в жизни не мог вымолвить слова
от имени львов. Боже! Почему я не сказал, что все виденное Ц только свидет
ельство, но никак не доказательство!
В конторе я встретил директора Департамента охраны дикой природы, котор
ый с огорчением сказал мне: «Да, Гарет, сделать ничего нельзя. Сам понимаеш
ь, что теперь будет». Он вышел и в сопровождении специалистов по выслежив
анию зверей направился к туристическому лагерю. Их полуавтоматические
ружья были наготове и только ждали команды: «Пли!»
Как ни душераздирающе это звучит, но в тот момент мне казалось, что единст
венное, что я мог сделать для своих львов, Ц это попросить умертвить их к
ак можно безболезненнее. Я не раз убеждался, что сотрудники Департамента
охраны дикой природы Ц никудышные стрелки. Я сказал об этом управляюще
му и попросил Ц пусть его люди заверят, что львы умрут без мучений, ужаса
и агонии. Тот ответил, что его люди сделают все, как надо.
Когда мы уже собирались уходить, он вдруг вспомнил про Рафики и сказал, чт
о ее следует застрелить или удалить из региона.
Ц Нет! Ц возразил я. Ц Она ни в чем не виновата. Ее не было с ними в прошлу
ю ночь. У меня есть доказательства Ц она завалила канну как раз возле мое
го лагеря.
Не могу объяснить, почему он вспомнил о Рафики. По закону отстрелу подлеж
ат только животные, виновные в гибели человека. Я чувствовал, что его заяв
ление неуместно и несправедливо.
Борьба за свободу Рафики только начиналась.
Теперь мы с Джулией с трудом припоминаем, что еще произошло в тот день. Я с
мутно помню звонок заместителю директора Департамента охраны дикой пр
ироды г-ну Нчунга Ц тому самому, что благосклонно санкционировал перев
озку моих львов из Кении в Ботсвану после гибели Джорджа. И вот теперь он в
ынужден санкционировать смерть одного из этих львов и еще двух детеныше
й, рожденных на земле, которая стала для их матерей второй родиной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60