Время от времени я
останавливался и вглядывался в южную сторону Ц не придут ли оттуда гроз
овые облака? Мошки назойливо лезли мне в глаза, вились над головою, а многи
е набились мне в волосы и засели у самой кожи, выделявшей пот. Пробираясь п
о долине Питсани, я неожиданно увидел вдали пять золотых фигур, а справа д
о меня долетело тревожное фырканье импалы. Охота снова срывалась из-за д
етенышей: львы не остались незамеченными.
Фьюрейя и Рафики затаились, собираясь напасть на стадо, но детеныши, испо
лненные юного, рвущегося наружу энтузиазма, готовы были ринуться в атаку
. Я увидел, как со дна русла появилась львица и издала глубокий стон. Это бы
ла Рафики. Я узнал бы ее даже издали, потому что всякий раз, когда у нее срыв
алась охота, она жалобно стонала Ц словно плакала про себя.
Я подошел поближе и сел на скалу, а затем позвал Рафики. Та бросила на меня
взгляд, повернулась и двинулась ко мне. Так мы приветствовали друг друга
в самом сердце и в самом пекле юга Африки, и, как бы в подтверждение нашего
союза, она улеглась на землю у моих ног.
Затем вдали показалась Фьюрейя. Она повернула голову в мою сторону, но по
приветствовала только голосом: она уводила детенышей подальше. Я снова в
зглянул на Рафики Ц кожа да кости, слюна пузырится в мягких черных уголк
ах пасти. «Бедняжка», Ц подумал я. Мошки набивались ей и мне в глаза. Затем
львица встала, и мы вместе направились в ту сторону, откуда она пришла. Дой
дя до высохшего русла, я увидел следы Фьюрейи и ее детенышей Ц они ушли ку
да-то вперед. Мы с Рафики направились туда же. Я глянул в южную сторону Ц о
блака явно двигались к нам. Я тихо помолился, чтобы ночью обязательно про
лился дождь и принес облегчение исстрадавшейся земле.
Мы прошагали еще немного, и вдруг Рафики метнулась вправо и устремила св
ой взор на пастушье дерево. Я крепче стиснул копье, опасаясь, что среди кро
ны мог притаиться леопард, затащивший на ветки добычу. Я присмотрелся. Ни
какого леопарда не было, осталась только давно брошенная им добыча Ц не
доеденные и высохшие останки импалы. Рафики подпрыгнула и вцепилась в ле
опардову добычу Ц она страшно изголодалась. Наконец ей удалось стянуть
трофей вниз Ц я слышал, как он брякнулся на землю, словно связка жердей.
Тут до моих ушей издалека донесся стук по окаменевшей земле сотен копыт,
удалявшийся на запад. «Это охотится Фьюрейя, Ц подумал я, с грустью взгля
нув на валявшиеся передо мной изъеденные личинками останки импалы. Ц Н
и пуха тебе, ни пера, Фьюрейя, Ц сказал я про себя. Ц Возвращайся с добыче
й, чтобы и Рафики досталось». Между тем Рафики припала к земле и с жадность
ю набросилась на жалкие останки антилопы.
Я покинул Рафики и не стал искать Фьюрейю. Я надеялся, что охота увенчалас
ь успехом, и не хотел тревожить ее. Пиршество, голод, подбирание крох за др
угим хищником Ц таковы колебания маятника, вызванные засухой, которая в
ыпила последние соки земли и высосала энергию всех тех, кто живет на ней. Я
двигался на юг и чувствовал, что схожу с ума от жары и ослепительного солн
ечного света. Тем не менее я обратил внимание, что тучи плывут мне навстре
чу.
Солнце клонилось к закату, а с меня по-прежнему струился градом пот, и зем
ля все так же излучала жар. Небо надо мной было совершенно чистым Ц облак
а только подразнили и улетучились. Значит, предстоит еще одна знойная но
чь, а на следующий день, как и сегодня, снова ждет изнурительная жара. В так
их условиях порою чувствуешь, будто половина твоего существа уже отправ
илась на тот свет, а о другой вовсе нет желания беспокоиться.
Летние ночи Ц пора царствования змей и скорпионов; самые зловредные из
этих созданий не обходили стороной и наш лагерь. Кто к нам только не жалов
ал Ц и южноафриканские гадюки, и кобры, не говоря уже о ядовитейшем скорп
ионе-парабуфисе с толстым хвостом и ядом нейро-токсического действия. О
днажды удушливой ночью я проснулся от пронзительного писка. Я замер, пыт
аясь определить, откуда он доносится и кто бы это мог пищать. Когда мой рас
судок несколько прояснился, я понял, что источник писка находится прямо
у меня под головой. Я лежал на раскладушке, а писк раздавался с земли.
Я включил фонарь и с опаской посветил вниз. Опасаться и в самом деле было ч
его: вот она, южноафриканская гадюка собственной персоной, с типичными ч
ерными полумесяцами на широкой спине. В пасти у нее была зажата корчащая
ся мышь. Я знал эту мышь. Она уже несколько месяцев жила у меня в палатке Ц
ночью шуршала, ища крохи еды, а днем спала среди вороха моей старой одежды
. Нам не хотелось никого убивать, но ради собственной безопасности прихо
дилось делать исключение для скорпионов и ядовитых змей, появлявшихся в
лагере. Я схватил массивную глыбу, которая лежала в палатке, Ц это был «Б
атианов камень», потому что, будучи детенышем, он любил отдыхать возле не
го. При первом же моем движении змеюка бросила добычу и с шумом заскользи
ла по полу палатки. Бросок был точен! Тварь мгновенно околела, а меня охват
или угрызения совести…
Вскоре после этого случая Джулия однажды проснулась на заре вся в поту: е
й приснилась змея. Пока я продолжал досматривать свои сны, она приготови
ла чай и вышла, чтобы достать мне чашку. Неожиданно она услышала шорох в тр
аве близ того места, куда я накануне вечером поставил свою раскладушку, и
ща хоть немного прохлады. Она тут же вспомнила приснившееся и замерла на
месте, а затем осторожным шагом направилась ко мне.
Дойдя до моего неподвижного тела, она почувствовала что-то влажное у себ
я на бедрах и, присмотревшись, разглядела крохотные капельки жидкости.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60