Ей скучно, хочется с кем-то поболтать. Сегодня она в ссоре с Зинкой. Ссора произошла оттого, что Зинка позволила лапать себя красивому вертухаю, который попался ей во время выезда на суд. Свире стало это известно по тюремному телефону, и сразу же начался семейный скандал с мордобоем.Батарея отвечает глухим приветливым стуком.— Что у вас новенького? — кричит Свиря в «трубку».— У нас Фиса ночью упала со шконки и сильно ударилась, — гулко отвечает ей невидимый собеседник. — Теперь снова в больнице. Сотрясение мозга.Свиря злорадно смеется, подмигивает Кате. А Кате сейчас не до какой-то там Фисы, ненужной и глупой. Единственное, что волнует ее сейчас, — доктор Родионов и предстоящая ей завтра перевязка.— А у вас что новенького? — гудит батарея.— А у нас Артистка закрутила роман с доктором, — сообщает Свиря. — Целыми днями у него пропадает.— Ну и что, — отвечает тюремный телефон. — В нашей камере знаешь сколько с ним романов было? И Ленка к нему бегала, и Фируза…Катя протестующе вскакивает на шконке. Она хочет возмутиться наглой ложью, но застывает, потрясенная услышанным:— А Кисуля однажды даже забеременела от него… Слава Богу, удалось скинуть. А может, он сам ей помог скинуть, не знаю. Кисуля после приговора сейчас уже по этапу пошла, а то б сама рассказала…— Это ложь! — кричит Катя. — Они врут, они мне завидуют!Свиря мерзко усмехается и дает отбой.У Кати лицо совсем опрокинутое. Она зарывается в подушку, плечи ее молча вздрагивают.— Эх, Зинка! — Запамятовав про недавний скандал, Свиря обнимает подругу за талию. Та гневно сбрасывает ее руку и с ненавистью произносит:— Что, довольна, да? Испортила девчонке всю радость — и довольна? Тебе что, ее счастье глаза застило? Не приходи ко мне ночью, слышишь! Больше никогда не приходи! Ненавижу!Но Свиря все равно придет к ней ночью, и Зинка не прогонит ее, вопреки угрозам. И опять они сумасшедше будут ворочаться всю ночь напролет, скрипеть кроватью, г ч стонать и метаться, загнанно дыша. А утром вновь поругаются или подерутся.Когда на следующий день дежурная приходит звать Сорокину на перевязку.Катя неожиданно для всех говорит:— Я не пойду, я уже здорова. Камера удивленно затихает. Десятки пар ожидающих глаз с сочувствием смотрят на девушку.— Скорей бы суд, — вздыхает Катя. — Скорей бы уже!— Сорокина, с вещами на выход! — раздается противный визгливый голос дежурной. Это может означать только одно — суд!Катя вскакивает со шконки, торопливо прощается с камерой. Может быть, она больше никогда не увидит этих лиц, ставших ей почти родными за время совместного сидения…Конвойные вместе с узницей проходят пропускной пункт, «автозак» приглашающе распахивает двери. Катю вталкивают в «стакан» — узкое пространство, обшитое железом, раскаленное от жары. Там внутри ни пошевелиться, ни присесть.Туда сажают только преступников, склонных к агрессии. Администрация тюрьмы считает, что Сорокина тоже склонна к агрессии: недавно ранила сокамерницу заточкой.В «стакане» душно, нечем дышать. В висках предобморочно пульсирует кровь. Слава Богу, ехать недалеко, и вскоре Катю выпускают — бледную, с отечными от жары ногами, с кругами под глазами.Ее запирают в подвале в ожидании начала суда. Конвойная раздевает ее догола, ощупывает одежду. Катя покорно позволяет обыскать себя, о предстоящей процедуре ее предупредили «многократки».В зал суда Катю вводят под конвоем, сажают за барьер. Конвоиры становятся рядом. Им скучно и неинтересно, они уже не в первый раз видели все это. И то, что на скамье подсудимых хорошенькая, совсем молоденькая девочка, не очень-то волнует их в такую жару.Судья, противная грымза в толстых диоптрийных очках, настоящий сухарь в юбке, тоже взирает на подсудимую без всякого сочувствия.Адвокат деловито-суетлив. Он о чем-то тихо переговаривается с мачехой и отцом. У Татьяны заплаканное лицо. Отец за какие-то два месяца из цветущего мужчины почти превратился в старика.Арестантку проводят за барьер, рядом становится конвоир. Девушка вызывающе задирает нос, оглядывает ряды пустых кресел. В зале мало народу, только несколько праздных зевак.Потом из дверей появляются народные заседатели, прокурор, секретарь.Объявляют состав суда, устанавливают личность подсудимой — обычная бюрократическая процедура. Катю спрашивают, понятны ли ей ее права. «Конечно понятны!» — с вызовом отвечает она, хотя неясно, о каких правах идет речь.Она старается выглядеть гордой и независимой. Все эти люди пришли сюда, чтобы заклеймить ее как преступницу, и ждут, когда она начнет рыдать, плакать и виниться. Однако напрасно: она примет приговор с гордо поднятой головой. Им не удастся поставить ее на колени!Прокурор говорит что-то о безнравственности современной молодежи, о ее склонности к вещизму…— Подсудимая, зачем вы взяли пальто Сорокиной, своей мачехи, и продали его? — спрашивает судья.— Нужны были деньги.— Зачем?Катя рассказывает зачем.— Значит, вы хотели заняться спекуляцией?— Да!Адвокат неодобрительно качает головой.Встает Татьяна и, заливаясь слезами, принимается объяснять скучающей судье, что она любит падчерицу, хочет ей добра, что она собиралась забрать заявление из милиции и надеялась на раскаяние Кати. Но раскаяния не было. Может быть, оно будет сейчас?Катя насмешливо смотрит на нее и отворачивается.Потом встает отец и начинает прерывистым голосом рассказывать, какое трудное детство было у дочери и об отношениях ее с мачехой. Он, видно, с Таней заодно. На самом деле им обоим стыдно от того, что они сделали. Они хотели бы все замять, но слишком уж далеко все зашло.Вызывают свидетельницу, соседку тетю Глашу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138