А так… Неужели придется возвращаться домой? Одной!А Поль уже бережно раздевал ее осторожными кошачьими прикосновениями.Потом они лежали рядом друг с другом. Потихоньку канючил магнитофон, напевая английскую мелодию. Катя решилась на еще одну попытку.— Поль, а что нужно, чтобы гражданин твоей страны женился на иностранке? — начала она издалека.— Совсем мало нужно, — махнул рукой Поль. — Нужно, чтобы отец взял разрешение в министерстве семьи и брака.— А твой отец сможет взять такое разрешение?— Нет.— Почему?— Потому что у меня уже есть невеста. Мы знаем друг друга с детства, наши отцы договорились уже очень давно. Она дочь одного высокопоставленного чиновника.— Она красивая? — ревниво спросила Катя.— Не помню, — пожал плечами Поль, — я ее видел очень давно. Она учится в Сорбонне, будет юристом. Но она очень хорошая девушка.— Она… И у нее тоже обрезан клитор?— Да, иначе она бы не смогла стать моей невестой. Таков обычай.— Ты ее не любишь! — воскликнула Катя.— Нет, — согласился Поль, — сейчас нет. Но она будет мне хорошей женой.Ее отец очень влиятельный человек.— Как же ты женишься на ней, если ты ее не любишь?— А зачем? Главное, чтобы она могла рожать детей. А люблю я тебя…Очень люблю. — Поль вновь прижался к ней горячим, слишком горячим телом.Катя гневно оттолкнула его, озабоченно хмурясь. Она совершенно не понимала, как можно жениться на одной девушке, любя при этом другую.— А если я рожу тебе ребенка? — спросила она после долгой паузы. — Ты сможешь жениться на мне?— Зачем? — наивно удивился Поль. — Все равно мне не дадут разрешение на брак, ведь у тебя нет влиятельного отца, как у нее. Кроме того, ты от меня не сможешь родить.— Почему? — пришла очередь удивляться Кате.— Потому что с тобой я всегда делаю так, чтобы мой дух не вошел в твое лоно, — деловито объяснил Поль. — Так у нас поступают всегда, когда совокупляются с чужой женщиной. Выпускают дух не в лоно, а на свободу. Тогда детей не бывает.Катя наконец поняла, о чем он так пространно толкует.Она решительно встала и принялась одеваться.— Значит, ты меня не любишь, — обидчиво констатировала она. Соленые слезы невольно вспухли на глазах.— Очень люблю, — печально возразил Поль, глядя на нее. — Почему ты уходишь? Тебе больше не нравится любить меня, да? Я тебе надоел? Ты придешь завтра, да? Не уходи, ты очень, очень красивая!«Самая красивая девушка из тех, что были у тебя в России», — мрачно усмехнулась Катя. И ушла.Она печально брела по мокрым и чистым после недавнего ливня улицам. Что теперь делать? Полю она не нужна, потому что у нее нет отца в угандийском министерстве финансов, родителям она не нужна, потому что с ней одни проблемы.Матери… Ну уж матери-то она никогда не была нужна!Катя проводила взглядом мчавшийся на бешеной скорости грузовик. Раз она никому не нужна, может, лучше разом покончить с этими мучениями? Броситься под колеса, и дело с концом…Но тут она представила, как после грузовика будет выглядеть ее тело, которое Поль считал таким красивым, и решила, что лучше утопиться. Да, утопиться куда лучше! Она пойдет и бросится с моста в Днепр. И чайки отчаянными криками будут сопровождать первый в ее жизни и последний полет… В этом случае тело, может, вообще не найдут или найдут очень не скоро. В каком она будет тогда виде? Синяя, распухшая. Нет, снова не то… Лучше отравиться. Снотворным.Она будет лежать в постели, мертвая, красивая, а они все будут стоять в изголовье и тихо плакать от горя.Катя зашла в аптеку на углу и попросила пять пачек димедрола. У нее потребовали рецепт. Пришлось уйти несолоно хлебавши.С отравлением тоже ничего не вышло. Противные слезы защипали кожу. Она расстроенно шмыгнула носом, стоя возле родного дома живая и невредимая.Дворовые старухи проводили ее любопытными взглядами. Весть о ее романе быстро разнеслась среди соседей, на нее смотрели как на прокаженную.Несовершеннолетняя связалась с иностранцем — людям, еще не забывшим суровые сталинские времена, это казалось жутким падением нравов!Катя прошла в свою комнату и бессильно рухнула на кровать. Мачеха только безмолвно посторонилась, пропуская ее в дверях. Отец сидел на кухне и мял тонкие нервные пальцы.В квартире воцарилось напряженное взрывоопасное молчание. Родители понимали, что давление и террор вызовут еще большее озлобление, а разумные речи и уговоры в этом случае не действуют. Уже сколько было речей и уговоров, л Внезапно натянутую, как тетива, тишину взорвала телефонная трель. Отец поднял трубку.— Да, Москву заказывали, да… — бесконечно усталым, измученным голосом произнес он. — Нина, это я… Ничего не произошло, почти ничего…Вскоре Татьяна осторожно стукнула в дверь.— С тобой мать хочет поговорить. Катя неохотно поднялась с кровати и побрела к телефону.— Не смей это делать! — без всяких вступительных слов и приветствий завизжал в трубке пронзительный женский голос. — Ты что-нибудь думаешь своей головой? Вы что, сговорились портить мне жизнь? Если все узнают, что ты выходишь замуж за иностранца, КГБ закроет мне выезд за рубеж. Навсегда! — клокотал высокий голос. — Выбрось эту дурь из головы, тебе еще учиться надо!Катя молча положила трубку на рычаг и с каменным лицом вернулась в комнату. Ее жизнь, казалось, закончилась, так и не начавшись. Это было ужасно!Ей действительно хотелось умереть.Она беззвучно разрыдалась в подушку, давя предательские всхлипы.Черное, простодушное лицо Поля встало перед ней, точно в тумане.Поль просто не понимает, просто не может ее понять… Он воспитан по-другому, в другой стране, и ему кажется естественным, когда женятся на нелюбимой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138