Парламентарии, плохо знавшие «ридну мову», пытались произносить политические речи, нещадно коверкая язык, который только что провозгласили государственным.Началась эра предпринимательства, расцвет спекуляции. Десять лет назад на суде Катю клеймили позором, когда она призналась, что собиралась продавать вещи с наценкой, но теперь спекуляция считалась доблестью. Казалось, мир перевернулся с ног на голову!Угрюмый, темный Киев, по которому бродили плохо одетые, злые люди, по малейшему поводу вступавшие в ожесточенный спор, мрачное золото церквей, пустое убожество магазинов, уличные барахолки — как это было не похоже на теплую солнечную Африку! Там тоже была грязь и нищета, но там бедность и внешнее убожество компенсировались щедрым солнцем, изобильной тропической зеленью, пышностью богатой природы.О Африка! Как солнечный зайчик, скользнувший по стене, ты ушла в прошлое — неужели навсегда? Ах, Нельсон, ее единственная любовь, бесконечно добрый, бесконечно красивый муж! Единственный мужчина в Катиной жизни, за которым ей хотелось пойти на край света.Катя с дочерью поселились у отца — им больше некуда было податься.Теткина двухкомнатная квартира, еще недавно казавшаяся довольно просторной, теперь была переполненной. В одной комнате сводный брат Кати, начинающий рок-музыкант, целыми днями бренчал на гитаре, а в другой Лара, демонстративно заткнув уши, учила уроки.Девочка пошла учиться в ближайшую школу. Со своим живым, подвижным умом она быстро там стала звездой класса, отличницей и всеобщей любимицей. Особенно она преуспевала в языках и уже через каких-нибудь три месяца бойко шпарила на украинской мове стихи Тараса Григорьевича Шевченко, вызывая у учителей слезы умиления и запоздалые сожаления о безвременно почившей интернациональной дружбе.Однако здоровье ребенка не выдержало перемены климата — Лара часто болела. Местная пища, слишком жирная и углеводистая, оказалась непереносимой для ее желудка, привыкшего с детства к овощному и фруктовому изобилию.Нужны были деньги — на оплату квартиры, на еду, на одежду. Катя устроилась лаборанткой в конструкторское бюро, но вскоре уволилась — там платили гроши. Семья еле перебивалась с хлеба на воду, совместно зарабатываемых средств едва хватало на питание. Всеобщее раздражение и недовольство выливались в кухонные склоки — ершистый характер Кати не изменили ни жизнь в Африке, ни рождение ребенка, ни невзгоды, что выпали на ее долю. Вскоре опять между ней и мачехой, уже больной, сильно располневшей и оттого с трудом переставлявшей ноги, пробежала черная кошка.Катя считала себя хозяйкой в доме и командовала Татьяной Александровной, как еще недавно командовала Нтамой. Естественно, замашки падчерицы пришлись не по вкусу мачехе.Атмосфера в доме постепенно накалялась. Только Лара, всеобщая любимица, служила хрупким мостиком между враждующими сторонами. Катя угрожала, что уйдет из дома и заберет с собой дочь, а дед с бабкой рыдали при одной мысли об этом.— Уходи сама! — кричала Татьяна Александровна. — Ребенка мы тебе не отдадим, ты его угробишь!Катя фыркала и, громко шваркнув дверью, шла бродить по улицам. Прогулки по городу были ее единственной отдушиной — в доме не было тихого уголка, где она могла бы насладиться одиночеством.Каждое утро ни свет ни заря Катя спешила к почтовому ящику, надеясь найти там голубоватый конверт, испещренный многочисленными международными штемпелями. Напрасно — ни Нельсон, ни его отец не подавали никаких вестей. В почтовом ящике лежала только тоненькая «Правда Украины», которую по привычке выписывал отец.Еще в подъезде Катя разворачивала газету, надеясь увидеть там какие-нибудь новости из Нголы. Но события в далекой африканской стране мало кого интересовали в Киеве, тем более что поблизости происходили куда более грандиозные вещи — разрушение могущественной державы, бешеное строительство капитализма, ввод купонов на Украине, потом замена купонов гривнами, потом экономический кризис…Включив радио, Катя с трепетом вслушивалась в западные «голоса».Иностранные радиостанции теперь были слышны отчетливо и ясно, их наконец-то перестали глушить в эфире. «Голоса» про Нголу говорили мало и как-то отрывками.Ясно было только одно: там по-прежнему неразбериха. Сначала к власти вновь пришло правительство Душ Картуша и объявило себя единственной легитимной властью в стране, потом опять верх взяли повстанцы, утверждая на все лады, что только их правительство является истинно законным и народным.Три года прошли как в чаду: в семейных дрязгах, в поисках работы, в заботах о вечно болеющей дочери, в борьбе за каждую копейку. Постепенно стали забываться и Нгола, и погибший муж. Только смуглая Лара мешала навсегда похоронить Нельсона в пепле памяти.Вскоре с родителями стало оставаться нестерпимо. Квартиру купить было невозможно, снимать — не на что. Катя теперь мечтала лишь об одном — о комнатке, где она бы могла тихо поскучать в одиночестве.После долгих хождений по инстанциям отец Кати наконец выхлопотал для нее угол в общежитии киностудии Довженко. Для этого ему даже пришлось пойти на подлог. Он фиктивно развелся с женой, выписался из квартиры и получил таким образом право на койку в общежитии. Однако вместо него там поселилась Катя.Лара осталась с бабушкой и дедушкой, чтобы не менять школу, к которой привыкла.Надежды на возвращение в Африку были давно исчерпаны. Надо было устраивать свое существование здесь. Впереди вырисовывалась лишь беспросветная жизнь, полная бесконечных трудов и бесконечных лишений.Катя решила устроиться продавцом на рынок — там сулили хорошие деньги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138