А здесь
тоже… Мурмыш! Везде Мурмыш! Вся страна Ц Мурмыш! Ц с горечью заключила о
на. Ц Что делать, куда податься?
Ц К Богу!.. А ты, вообще, на каких электричках ездишь?
Маринка рассказала.
Ц Значит, еще встретимся.
На прощание Феофилакт пообещал ей принести душеспасительную книгу и хм
уро приказал готовиться к великому таинству крещения. Иначе гореть ей в
геенне огненной! Вечно!
Новые знакомцы расстались на «стояке». Феофилакт затрусил на другую эле
ктричку, а Маринка отправилась за товаром.
После проникновенной беседы стало легче, ушла куда-то тупая злость и сос
ущая усталость. Захотелось, чтобы поскорей наступил новый день, захотело
сь вновь встретить Феофилакта, вновь облегчить душу жалобой, вновь утиши
ть бушующую внутри безысходную тоску.
С того дня «коллеги» стали частенько встречаться «на работе». Однажды Фе
офилакт вручил ей толстую книжку с «ятями» и опять многозначительно нам
екнул насчет крещения.
Ц Да некогда мне! Ц отшутилась Маринка.
Но книжку взяла и с интересом прочитала. И поразилась.
Как она до сих пор жила? Как живет сейчас? Как живут все, кого она знает? Как
звери, в грехе, в грязи душевной, ежесекундно упиваясь ужасными пороками.
Кто побогаче Ц те живут, чтобы наесться до отвала, напиться, нагуляться в
сласть. А кто победнее Ц те живут, чтобы только выжить. Вот и она не живет, а
выживает…
Через пару дней поведала девушка Феофилакту свои мучительные раздумья.
Тот согласно затряс тощей бородкой, книжку забрал, вручил новую.
Высокодуховные встречи продолжались всю весну. И всю весну Маринка глот
ала поучительные книжки одну за другой. И в электричках читала урывками,
как только все вагоны «пробьет», и на конечных станциях, в ожидании следу
ющего поезда, и дома, на сон грядущий, для утишения душевной смуты. И как-то
ярче ее жизнь стала, радостней, надежда в ней появилась, что ли. Только над
ежда на что?
Теперь не с гордостью она посылала родным деньги, а со стыдливым смирени
ем (чтобы левая рука не ведала, что творит правая). И уже собиралась крести
ться, думая о предстоящем дне как о светлом празднике, после которого вся
жизнь пойдет по-другому, светло, красиво, радостно…
Однажды шла она по вагону с дневной выручкой и остатками товара в сумке. П
оздно уже было, за окном расплывались синие кляксы деревьев, убегали наз
ад черные тени придорожных поселков, тонули в чернильной темени дома, ра
сцвеченные желтыми искрами фонарей.
Ц Три тыщи штучка, десять Ц кучка, в кучке четыре штучки, Ц оттарабанил
а весело, чтобы понравиться покупателям.
Но народ в вагоне попался квелый, брал плохо. Компания подростков, что цед
ила пиво, вольготно развалясь на скамейках, и громко хохотала, стала было
задирать девушку. Но та не ответила, прошла побыстрее мимо, опустив голов
у, Ц чтобы не связываться.
Скрывшись от неприятной компании, Маринка присела на лавке, пересчитала
выручку. «Негусто, но и на том тебе, Боже, великое спасибо», Ц прошептала с
миренно и тайком перекрестилась. Раскрыла книжку, впилась жадными глаза
ми в текст. Задумалась над прочитанным.
Вот Владимир Соловьев пишет, что человечество когда-нибудь превратится
в богочеловечество. А как оно превратится, если ни Бога ни черта не знает и
знать не хочет? Вот взять хоть Мурмыш. Там и церкви-то никогда не было. Там
вместо церковной возвышенной архитектуры над окрестностями властвует
торжественный шпиль заводоуправления, а вместо Бога Ц водка. Как же нар
од спасется, если он не знает, чем ему нужно спасаться? По мысли Соловьева,
именно «София», душа мира, всечеловеческая мудрость, поднимет тварь земн
ую до Бога. А где народу набраться мудрости? Только одна водка и дает ему м
удрость. В Мурмыше Ц водка, а в Москве Ц деньги. Везде разные боги.
Да и вообще, неужели так-таки каждый человек когда-нибудь станет богочел
овеком? И этот сидящий напротив нее алкоголик с сизым носом? И безбровая с
тарушенция, алчно поглядывающая на ничейную бутылку в проходе? И размале
ванная девица в юбке, длина которой опровергает последние жидкие сомнен
ия в характере ее профессии? И Игореша? И Чалый? И Мутноглазый с Напарником
? И грубая Катька? И Витька-пятновыводитель? И даже она, Маринка? Все они ста
нут богочеловеками? Что-то не верится!
Решила девушка поделиться своими сомнениями с Феофилактом. Вспомнила е
го редкую бородку, светлые усы Ц и неожиданно зарделась. Поймала себя на
том, что думает о нем не столько как о своем духовнике, сколько как о мужчи
не. Отмела грешные мысли Ц решила, что это ее дьявол соблазняет. Проговор
ила в уме молитву об очищении от греховных помыслов и избавлении от змея
искусительного. И засомневалась тут же в существовании вышеупомянутог
о змея… Какой змей может быть, если хуже змея человека его кровные сороди
чи грызут?
Ц Ой, конечная! Ц спохватилась поздно. Пора выходить. Подхватила сумки,
побежала в тамбур.
Дружная компания уже перекочевала туда из соседнего вагона. Горланя, пар
ни ввалились в узкое пространство прохода, запалили сигареты.
Ц А, вот она! Ц воскликнул один из приятелей с глумливой радостью. Ц Эй,
белобрысая, дай шоколадку!
Ц Три тысячи, Ц тихо ответила Маринка, оглядываясь в поисках путей отст
упления.
Но шпана уже обступила ее со всех сторон. Со всех сторон ее теснили омерзи
тельные рожи, пивной кислый запах распространялся из гогочущих ртов. Их
было пятеро или шестеро… Главарь Ц невысокий парень в красно-белом шар
фе, наглый, уверенный.
Ц А ты дай бесплатно!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81