Она широко улыбнулась, чем обозлила Шейна еще больше.– Сотри с лица эту дурацкую ухмылку, – сказал он грубо. – Сегодня снимаем «фантазию».Рабочего настроя не было. Хотелось только улыбаться, петь и валять дурака.Неужели с английским занудой поначалу все было так же?Она уже не помнила.Лорд Рэнд выветрился из ее памяти – она помнила лишь, что он был женатиком и безумным брехуном.
Ее не было.Он потянулся к ее прохладному бархатному телу и обнаружил – ее нет.Поднявшись, Джек отправился на поиски. В ванной – нет. Одежда, сброшенная вчера вечером на полу в гостиной, испарилась.Где же его дама? Как говорится, была и сплыла.Он испытал горечь разочарования. И тут в кухне обнаружилась записка. Джейд подоткнула ее под тостер, и, прочитав ее, Джек снова ожил.
«Доброе утро. Спасибо за то, что ты вернул мне улыбку, наверное, теперь она останется на моем лице до самой смерти. Будь я сейчас с тобой, я бы приготовила тебе тост, либо тебя самого. Понеслась на работу – снимаем рекламу. Буду дома после семи. Если захочешь, что-нибудь тебе приготовлю. Джейд»
В этот день предполагалось снимать шоу, гостем был сенатор, личность интересная и противоречивая. Вчера вечером он собирался после обеда с Келли посидеть над его биографическими данными, материала было много. Какая там биография! Он даже одеться толком не мог.Накинув на себя что попало, он поехал в студию, где сразу же велел Арете послать Джейд Джонсон шесть дюжин желтых роз.– Это мы ее уговариваем или благодарим? – бойко спросила Арета.– Не суй нос, куда не надо.– Записка с цветами будет?– Будет. «Мы еще и готовим?!» Вопросительный знак, потом восклицательный.Арета понимающе закатила глаза.– Вот это да! Другого ответа на мой вопрос не требуется.– Да, пусть кто-нибудь позвонит этой французской актрисе – помнишь, она была у нас в шоу?– Две большие базуки и лягушка в горле?– Она. Слушай, сделай одолжение, позвони ей сама. Наври ей от моего имени с три короба. Скажи, что сегодняшний ужин отменяется.В кабинет с озабоченным видом ворвался Алдрич – в день шоу он выглядел так всегда.– Материал прочитал? – обеспокоенно спросил он.– Милый мой, – вздохнула Арета. – Вчера вечером он читал только звезды в глазах своей дамы!
– Ничего не выходит, – коротко бросил Шейн. – Неужели нельзя хотя бы постараться?– Я стараюсь, – терпеливо ответила Джейд. Он терзал ее целый день.– В тебе должно быть что-то неземное, мечтательное. А ты, дьявол тебя дери, скалишься, как Чеширский Кот! Какого черта?И он и она прекрасно знали, какого именно черта, но это ничего не меняло.– Представь себе что-нибудь серьезное, – жестко произнес он. – Например, ты подхватила СПИД или триппер. Такое бывает, когда спишь с человеком, который трахается, как робот на конвейере.Улыбка исчезла с ее лица.– А это с твоей стороны уже тупо.– А ты подумай об этом, – повторил он яростно. – Я тебе говорю лишь то, что известно всему Голливуду.– Нет, лучше подумай ты, – взбеленилась она. – И вот о чем. Звезда этой рекламы – я. А ты – режиссер. Тебя заменить можно, а меня – нет.Вышло очень грубо и прямолинейно, но он напрашивался целый день.После этой разрядки им удалось кое-что снять, и вскоре после шести она уехала со студии. Попросила водителя остановиться у магазина «Ирвин ранч», купила несколько тонких телячьих отбивных, картофель, другие овощи, пачку орехового мороженого, красивый шоколадный торт и две бутылки вина.Прихватив свежих цветов, она поспешила домой, а там… вся квартира была украшена роскошными желтыми розами, которые расставила по вазам ее приходящая уборщица, а на автоответчике ее ждал голос Джека. Прослушав запись три раза подряд, она засияла от счастья.Как можно так сойти с ума – и так быстро?Значит, можно.
Сегодня у меня шоу, говорил автоответчик. А после него… больше всего на свете хочу, чтобы ты мне что-нибудь приготовила. Пауза. Впрочем, есть желание и посильнее. Можно обойтись вообще без еды. Скоро приеду.
У него был потрясающий голос. Вообще все в нем было потрясающее.Она поставила на стерео своего любимого Спрингстина и без тени усталости начала распаковывать покупки. 76 – Придется лететь в Аризону, – с отвращением в голосе объявил Хауэрд.– Зачем? – спросила Поппи.– Потому что Уитни Валентайн сражается за право называться главной мандой года.Поппи поджала губы.– Хауэрд, ты же знаешь, я этого слова терпеть не могу.– Иногда заменить его просто нечем.– Поищи, – твердо сказала она.– Отзынь, Поппи. Нечего мне тут святую святых устраивать.Поппи прекрасно знала, до каких пределов можно испытать терпение мужа, и когда он говорил ей «отзынь», она немедленно отступалась.– Сегодня не день, а чистая смерть – от начала до конца, – ворчливо пожаловался он и живописал ей происшествие на съемочной площадке с участием Силвер, Карлоса и Захарии.Она вытаращила глаза.– Захария Клингер ударил Карлоса Брента?– Нокаутировал.– И что будет?– Как думаешь, кто весь день разгребал эту помойку?– Ты, конечно.– Кто же еще. А заварила эту кашу Силвер. Еще одна манда.– Хауэрд!Он поднял руку.– Ладно, успокойся, больше не буду.– И что, все подняли хай?– Не так, чтобы очень. Карлос грозится, что уйдет – и может уйти, сама знаешь, какой у него характерец. Хорошо, что мы нужны ему больше, чем он нам. Какая другая студия даст отпевшему свое горлопану главную роль в фильме на двадцать миллионов долларов?– Ах, Хауэрд, – воскликнула Поппи, что есть силы изображая из себя маленькую девочку. – Ты такой умный!Подольститься в нужную минуту – это Поппи умела.– Короче говоря, – продолжал Хауэрд, – до конца дня съемки пришлось остановить, надеюсь, к завтрашнему дню все успокоится.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170