– Да уж, мне достается, – ответила Лорен сухо, думая, что ее жребий – быть для других людей совершенно незаменимой помощницей.
Нейчур питала честолюбивые намерения относительно артистической карьеры.
– Вечно моделью быть нельзя, – поверяла она Лорен свои сомнения. – Надо хватать все возможности, что могут подвернуться.
– Но тебе двадцать два, – заметила Лорен, – что за спешка?
– Но я недолго буду так выглядеть, как сейчас. Как только начнут появляться морщины и тело одрябнет, все будет кончено.
– Ты сумасшедшая, – ответила Лорен, – ты еще двадцать лет будешь выглядеть великолепно!
Нейчур покачала головой:
– Двадцать лет? Шутишь, наверное! Сзади наступают все эти шестнадцатилетние девчонки, они дышат мне в затылок и хотят на мое место. Быть фотомоделью очень непросто.
И Лорен понимала, да, это трудное дело сниматься для рекламы, и самые удачливые очень тяжко трудились, чтобы быть на высоте. Нейчур никогда не позволяла себе набрать хоть один лишний фунт. Каждый день – независимо от того, как рано ей пришлось утром подняться, – она занималась гимнастикой целый час, напрягая все силы.
В город после кругосветного турне вернулся Эмерсон Берн. Нейчур прочла об этом в «Нью-Йорк пост» и сразу же придумала новую затею. Она просила Лорен позвонить ему домой.
– Скажи, что я хочу дать обед в его честь.
– Когда?
В любой удобный ему вечер. Раз он бросил эту глупую корову Селину, у меня появился шанс.
Лорен позвонила и разговаривала с его личным секретарем, который весьма невежливо сообщил, что календарь светских обязанностей мистера Берна забит до отказа.
Она выждала день, опять позвонила и сказала, что это Кэндис Берген. На этот раз ее соединили сразу.
Эмерсон Берн говорил точь-в-точь с тем же акцентом, что Нейчур, и с теми же интонациями, и столь же крикливо.
– Алло?
– Эмерсон Берн? – спросила для верности Лорен.
– Кэнди Берген?
– Нет, это Лорен Робертс, секретарь Нейчур. Она хотела бы пригласить вас на обед на следующей неделе.
Он явно был разочарован:
– А я думал это Кэнди Берген!
– Ваш секретарь, наверное, перепутал звонки.
– О'кей… обед с Нейчур. Внес его в список.
– Когда?
– Во вторник, в восемь вечера. Но только, если она сама умеет готовить.
Лорен подавила смешок. Представить Нейчур на кухне – надо иметь очень бойкое воображение. – Есть ли у вас особые пожелания?
– Да, передайте ей, что я хочу ростбиф, йоркширский пудинг и жареный картофель.
Когда Лорен сообщила об этой просьбе Нейчур, та запаниковала:
– О Господи, я чертовски не умею готовить. А ты?
– Не беспокойся, мы наймем повара.
– К черту, никакого повара, – взвыла Нейчур, – у обеда должен быть домашний вкус. Вот что, найди поваренные курсы и немного туда походи. А потом я притворюсь, что это все сделала я. А? Каково придумано?
Лорен засмеялась:
– Ну, это дело другое.
Она срочно записалась на кулинарные курсы и быстро выучилась готовить ростбиф и йоркширский пудинг.
В день свидания Нейчур и Эмерсона она приготовила еду, дала строжайшие инструкции, как все сервировать, и удалилась в свою спальню, в глубине квартиры.
В три часа ночи она проснулась и тихо вышла из комнаты, чтобы погасить свет в гостиной, и обнаружила, что Нейчур и
Эмерсон, крепко обнявшись, голые спят на белой медвежьей шкуре.
Мгновение она стояла очень тихо и смотрела на них. Потом, почувствовав всю нескромность своего поведения, поспешила к себе, заперла дверь и попыталась заснуть.
Но это было невозможно.
И она поняла, что настало время уезжать. Нечего ей прятаться от жизни за спиной Нейчур. Надо начинать жить заново.
45
В утро предстоящей поездки в Тижуану Ник проснулся в семь часов. Вообще он рано не вставал, но сегодня нервы были так напряжены, что спать не хотелось.
Рядом тихо лежала Девилль, с ее бледно-рыжими волосами и чудесным белым телом. Он не звал ее, но она все равно приехала, и, так как очутилась у него прямо на пороге, он позволил ей войти. Он попытался все объяснить Энни, которая сделала вид, что это ей безразлично, схватила сумку и выбежала из его квартиры со скоростью ракеты. Он не знал, рассердилась она или нет. Наверное, да. Это свойственно всем женщинам – они принимают чересчур близко к сердцу такие вещи.
Дня на два он с головой ушел в секс. Ему было так хорошо, как может быть только в таких беззаконных отношениях – с Девилль особенно, потому что она знала все, что ему нравится, действовала так, чтобы он почувствовал себя счастливейшим человеком.
– Если хочешь, я сниму себе квартиру, – предложила она не слишком серьезно.
– Хорошая мысль, – ответил он, тоже не воспринимая ее предложение всерьез, и они опять пошли в постель.
Но теперь они уже провели вместе пять дней, и он понимал, что ей пора уходить, – только ему не очень хотелось самому заговаривать об этом.
«Завтра скажу, – подумал он. – Дам ей пятьдесят долларов и деликатно выставлю ее за дверь, скажу, что из-за карьеры нам сейчас не очень хорошо жить вместе».
«Какой карьеры?»
Карьеры, которую он решил сделать после того, как Джой Байрон посмотрит, как он играет, и найдет ему агента, который, в свою очередь, подыщет ему где-нибудь место профессионального актера.
Уверенность в себе, главное – надо верить в себя, а у него этого хватало под завязку.
В восемь он пробежался по пляжу, съел полезный для здоровья завтрак из зерен пшеницы и бананов и психологически подготовился к первому телефонному звонку. Он позвонил Энни.
– Эй, послушай, – сказал он, – ты помнишь, что я должен приготовить какую-нибудь сценку из пьесы для Джой Байрон?
– Да? – сказала она тоном «какого черта ты звонишь?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184