– А где Синдра? – спросил он, натягивая джинсы.
– Уехала с Джои, – и Харлан с очень несчастным видом прислонился к двери.
– Вот что я тебе скажу, – проговорил Ник весело, – как только Льюк поправится, мы обязательно сходим в кино.
– Ты и раньше обещал.
– Ага, но на этот раз я не собираюсь торчать в Рипли со сломанным носом.
– У тебя чудной вид, – сказал Харлан, наклонив голову набок.
– Да, да. Знаю.
Интересно, что сейчас делает Лорен! После того как она высадила его у заправочной станции, он пару часов поработал, но было такое затишье, что он в конце концов направился домой, взяв велосипед, стоявший у дома Дон, не позвонив ей в дверь.
Джои на работе не было, поэтому он не знал, что говорят обо всем в городе. Он подумал – надо бы вернуться и зайти в аптеку, расспросить Луизу и Дэйва, но ему не хотелось оставлять Льюка.
– Где-нибудь здесь можно достать термометр? – спросил он.
Харлан серьезно взглянул на него:
– А это что?
– Ладно, – сказал он, – ничего. Побудь здесь, я спрошу у Примо.
Отец находился в своем обычном положении – вытянувшись на постели, как спящий бегемот, громко храпел. Телевизор орал во всю мочь, на полу стояли рядком три банки пива. На Примо были рваная нижняя рубашка и грязные кальсоны. На груди виднелись остатки чипсов из наполовину опорожненного пакета.
Ник грубо тряс его, пока тот не пришел в себя. Глаза у Примо были налиты кровью, лицо опухло.
– Что с-случилось? Что происходит? – проскрипел он и громко рыгнул, приведя себя в сидячее положение. Глаза все в красных ревматических прожилках остановились на сыне: – Чего х-хочешь?
– Это Льюк, – сказал Ник, стараясь говорить понятно, – он горит, как в огне, и лежит неподвижно.
– Меня это не касается, – Примо зевнул и механическим движением руки потянулся за пивом.
– Но ведь с ним может что-нибудь случиться, – сказал Ник.
Никогда еще он не ненавидел отца так сильно.
– Почему ты не скажешь Арете Мэй?
Теперь внимание Примо привлекла блондинка в бикини, которая шествовала по экрану телевизора, подрагивая большой грудью.
– Она на работе, – ответил Ник.
– Ну и не приставай ко мне. Вылей на него ведро воды, пусть охладится, а там она придет. – Примо сунул руку в кальсоны и почесал причинное место. – И ничего не говори ей насчет Льюка, пока она не приготовит мне ужин.
С минуту Ник стоял в нерешительности, соображая, что же делать. Нащупав на столе ключи от автофургона, он ловко стянул их походя. К черту Примо. К черту жирную свинью.
Придя к себе, он заметил, что Льюк как-то странно дышит. И быстро решил,
– Мы повезем его в город, – сказал он Харлану. – Закутаем его сейчас в два одеяла и поедем.
– Садись, Арета Мэй, – сказал Бенджамин Браунинг. Арета Мэй стояла в дверях его кабинета. Вид у нее был усталый, глаза смотрели подозрительно:
– Зачем?
Бенджамин взял серебряный карандашик со стола и стал вертеть его в толстых пальцах. Ему не нравилось поручение, данное ему Дафной, и чем скорее он со всем этим покончит, тем лучше.
– Потому что я велю, – сказал он раздраженно. – Входи, закрой за собой дверь и садись, черт тебя побери.
Она исполнила все, как он сказал, хотя и неохотно. Когда она села, он повернулся на вертящемся кожаном стуле так, чтобы не смотреть ей прямо в глаза.
– Да? – спросила она нетерпеливо.
– Я хочу закончить наш договор о найме, – сказал он холодно.
Она привскочила:
– Что вы сказали?
– Я тебя увольняю. Твои услуги больше не нужны. Под ее левым глазом забилась жилка.
– О, вот как, не нужны?
– Миссис Браунинг и я решили, что ты долго нам служила и тебе можно уплатить за шесть недель вперед по случаю увольнения, – и он подал ей через стол подписанный чек. – Миссис Браунинг просила передать, чтобы ты больше на работу не приходила. Ясно?
– Ясно, – пробормотала она.
Он решил, что она согласилась уйти безропотно. И – благодарение Богу.
– Ну, – сказал он, желая, чтобы ока теперь поскорее вышла. – Это все. Ты можешь идти, – сказал он, удаляя ее величественным взмахом руки.
Арета Мэй встала, положила обе руки на стол и пристально взглянула на него.
– И никуда я не пойду, сукин ты сын, – сказала она, заставляя его взглянуть ей прямо в глаза.
Да, он знал, знал, что она устроит скандал. Слишком многого он захотел, чтобы она ушла спокойно.
Однажды… давно, когда она только пришла в их дом и стала работать, она была прекрасна. Высокая, живая, с длинными ногами, большой грудью и соблазнительной улыбкой, как у Синдры, сочный, лакомый кусочек, знойная и манящая. Теперь, семнадцать лет спустя, это была высохшая, обозленная на жизнь старая женщина, тощая, с диким взглядом, впалыми щеками и крашеными рыжими волосами. Даже Дафна в свои годы выглядела лучше, чем она, а Дафна была на десять лет старше. Он больше не спал с женой, но раз в год, в день свадьбы, он заставлял ее встать перед ним на колени и сосать его. Он знал, как ей это противно, и ему доставляло неизъяснимое удовольствие видеть, как его плоть исчезает в ее красногубой пасти. Дафна не смела ему отказать. Дафна ни за что
на свете не могла отказаться от величественного титула «миссис Браунинг».
– Я тебя увольняю, – повторил он, – ты что, не понимаешь английский язык? Ты должна уйти.
– Ничего подобного Арета Мэй делать не будет, – отрезала она, опять садясь. – Ничего подобного, и ты это знаешь.
Он швырнул серебряный карандашик на стол, не зная, что предпринять.
– Я удвою выплату за увольнение, если ты этого хочешь. Жалованье за три месяца вперед, но уйдешь сегодня же.
– Не уйду, – ответила она упрямо. Теперь он уже рассердился по-настоящему:
– Почему не уйдешь?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184