– Почему ты мне ничего не сказал?– Я обязан тебе докладывать?Мак почувствовал, что в нем начинает закипать ярость. Лука его ни в грош не ставит, а его отец в свое время внушал ему одну заповедь: «Добивайся, чтобы люди тебя уважали, иначе ты будешь просто ничтожеством».Вот именно. Отец сумел многого в жизни добиться. Его-то Лука уважал, даже когда спал с матерью Мака. И он этого Луке никогда не простит.– Тебе следовало поставить меня в известность, – раздраженно произнес он. – Черт, ты должен был мне сказать!Тон Луки стал жестким.– Я всегда делаю только то, что считаю нужным. Я дал указания отправить этого паршивца на Западное побережье. Сюда он больше никогда не вернется. Я послал ему денег, дал ему жилье. Все, чего я добивался, – это чтобы он оставил меня в покое и навсегда ушел из моей жизни.Мак не верил собственным ушам.– И ты думаешь, что это выход? Думаешь, получив деньги, он успокоится, остепенится?– Он был бы не так несносен, не будь он таким психом.– Считаю своим долгом сообщить тебе, Лука: он действительно псих. Причем преопаснейший. У меня есть подозрение, что он решил одну за другой убрать всех женщин, которые свидетельствовали против него в суде. Четыре из них уже мертвы.Долгая напряженная тишина была ему ответом. Он терпеливо ждал, пока Лука соизволит что-нибудь ответить. Руки у него дрожали. Он ужасно не хотел быть замешанным в эту историю, но он уже влип в нее по уши и ничего не мог с этим поделать.Наконец Лука нарушил молчание.– Ты в этом уверен?– А кто еще способен на это? – нарочито спокойно отозвался Мак. – Эти четыре особы отдали Богу душу в течение последних нескольких месяцев. Задушены тем же самым способом, что и Ингрид. А теперь на очереди еще две девчонки, которые тоже давали показания.– Копы знают?– Рано или поздно они пронюхают.– Черт! – выругался Лука. – Сукин сын! Гаденыш! Ублюдок!– Где он?Не то чтобы Маку это было на самом деле интересно, но он просто не удержался, чтобы не спросить.– В Лос-Анджелесе.– Это я понимаю. Но Лос-Анджелес большой. Где именно?Лука сделал вид, что не расслышал вопроса.– Вот что я сделаю, сынок, – наконец медленно произнес Лука. – Я исправлю свою ошибку. Завтра я вылетаю первым самолетом.«Не называй меня «сынок»!» – едва не заорал Мак.– Ты хочешь сказать, что собираешься самолично заняться этим делом? – спросил он.– Это не телефонный разговор. Мы все обсудим при личной встрече.– А как быть с оставшимися девчонками? Нужно ли о них позаботиться?– Когда было совершено последнее убийство?– Несколько дней тому назад.– А предыдущее? Сколько времени проходит между преступлениями?– Пара недель. Точно не знаю.– Выходит, он действует по четкой схеме. Значит, они в безопасности.– Как ты можешь с такой уверенностью это заявлять? – завопил Мак.Лука воспринял это совершенно невозмутимо.– Тебе нужна моя помощь или нет? – холодно произнес он. – Или ты предпочитаешь, чтобы этим делом занялись копы? Но тогда они и тебя притянут к ответу.– Да, мне нужна твоя помощь. У Мака не было выбора.– Завтра я буду на месте.Мак вышел из кабинета с тяжелым сердцем.– Я могу еще что-нибудь для вас сделать? – осведомилась секретарша, ослепительно улыбаясь.– Нет. Нет. Э… Запишите звонок на счет киностудии.– Непременно, мистер Брукс. Всего вам наилучшего. И если вам когда-нибудь понадобится девушка на роль секретарши, может, вы используете реальный прототип?Мысли Мака витали далеко.– Да, да… конечно.Лука Карлотти всегда являл собой образец элегантности. Его любимые костюмы в тонкую полоску сшил по моделям дома Савиль Роу личный портной, каждые два месяца специально прилетавший к нему из Лондона. Он носил обувь ручной работы – тоже выписанную из Лондона, из дорогого магазина на Джермин-стрит. Его сорочки были из тончайшего шелка, а свитера и пальто – из дорогого кашемира.Каждые две недели Лука прибегал к услугам косметологов, позволявшим ему в шестьдесят четыре года сохранить кожу совершенно гладкой. Он предпочитал косметические средства фирмы Эрно Лацло. Каждый день ему делали массаж, а раз в неделю он принимал минеральные грязевые ванны. Одна из комнат его дома была превращена в солярий, так что его тело постоянно было покрыто ровным золотистым загаром. Лука Карлотти себе ни в чем не отказывал. Со своей аккуратной прической и непроницаемым взглядом он выглядел настоящим денди.Звонок Мака совершенно выбил его из колеи. Племянник-идиот был проклятьем всей его жизни. Ему следовало приказать прикончить его, как только он появился на свет, но он по доброте душевной сохранил мальчишке жизнь. Непростительная ошибка.– Он никогда не вернется в Нью-Йорк, – сказал он своей сестре Филлис, когда Зейна освободили из заключения.– Но это же мой ребенок… – начала было Филлис.– Это не твой ребенок, а ублюдок и убийца, который останется в Калифорнии, и чем дальше от нашей семьи, тем лучше. У меня есть там дом, который я предоставлю в полное его распоряжение. И не беспокойся, я буду снабжать его деньгами.Филлис особо не настаивала. Она недавно развелась со своим первым мужем и вторично выскочила за типа по имени Пити Боросин. Он был пятнадцатью годами моложе Филлис. Лука был от этого не в восторге, но не протестовал, потому что сестра казалась совершенно счастливой.Теперь же, если верить Маку, его придурковатый племянник решил заняться убийствами.Лука решил не говорить ничего Филлис. Ей лучше не знать. У женщин всегда длинный язык. Так уж они устроены. Сведения любого рода вылетают из них, как пробка из бутылки.Он позвонил своему личному агенту из бюро путешествий и заказал билет на утренний рейс до Лос-Анджелеса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159