В нашей части заводской территории никого не было. С этого места также не была слышна птичья вьетнамская речь.
Шулманис напомнил, что в ликеро-водочном цехе должна быть своя охрана.
– Спят, наверное, – высказал свое мнение дядя Саша.
Я с ним согласилась.
Дядя Саша осматривался, решая, как действовать дальше.
– Куда теперь? – прошептала я.
– Сейчас попробуем все двери на этой стороне. Может, что и не закрыли. Или закрыли плохо. Зайдем, осмотримся и там как-нибудь проберемся на третий этаж. Марис, ты помнишь, как к директорскому кабинету идти?
Шулманис кивнул.
– Эти точно не в ликеро-водочный? – Дядя Саша кивнул, показывая на интересовавшие его двери.
– Да вроде бы нет, – ответил Марис. – Тот цех дальше должен быть.
Мы перебежали через двор и кинулись к трем различным дверям. Я не сомневалась, что и у полковника, и у журналиста имеются отмычки или еще какие-то приспособления для несанкционированного открывания дверей, но для начала надо было попробовать, заперты ли они.
Та, к которой подбежал Марис, вообще едва держалась. Мужчины без труда открыли ее, она предательски скрипнула, но нас никто не услышал. Мы оказались в цехе, где нам впервые за этот вечер пришлось воспользоваться фонариком, прихваченным дядей Сашей. Это был склад продуктов питания. Судя по коробкам, расставленным вдоль стен от пола до потолка, здесь хранились растительное масло, кетчупы, крупа и все в таком роде. Видимо, хозяева не считали нужным хорошо запирать двери, думая, что дедушки у ворот завода достаточно, а через довольно высокую ограду за подобной продукцией никто не полезет. За водкой еще можно было бы поднапрячься (не мне, нашему человеку, страшно желающему выпить, но не имеющему для этого нужных средств и возможности заработать), но за маслом и гречкой? Вряд ли.
Мы быстро преодолели цех. Дверь, ведущая в него, была заперта на ключ снаружи, но справиться с этим замком для дяди Саши труда не составило.
– Запоминайте дорогу, – шепнул он нам на ходу, – чтобы потом быстро найти этот цех.
Мы с Марисом кивнули. Теперь путь указывал Шулманис. Следует отдать ему должное, он быстро сориентировался. Не прошло и пяти минут с момента нашего появления на заводе, как мы уже находились в приемной директора.
– Наташа, стол секретарши – твой, – велел Никитин. – А мы с Марисом займемся кабинетом.
Я кивнула. Мужчины скрылись за обитой черной кожей дверью, а я включила настольную лампу и принялась за изучение содержимого ящиков. Как я поняла, этой девушке на работе делать было особо нечего: в верхнем ящике я нашла два номера «Лизы», один «Космополитена» и вырезки из каких-то изданий, посвященные вязанию. Само вязание находилось во втором ящике, в третьем проживали банка кофе, коробочка с пакетиками чая, банка с сахаром, открытая пачка печенья и початая банка варенья. Ничего, относящегося к секретарской работе, я там не нашла (к тому, что, по моим представлениям, должно было бы относиться к секретарской работе). Может, и в самом деле податься в секретари-референты?
Сбоку от стола, на отдельной тумбочке, стояли тот самый факс, с которого Рута (или якобы Рута?) послала Марису весточку в Ригу, и компьютер.
Надо осматриваться дальше. Мужиков что-то не слышно, но, наверное, эта дверь звуконепроницаемая.
В тумбочке лежала бумага. Ничего интересного. Осталась «стенка». Шкаф для одежды, так, тут посуда, ага, вот какие-то подшивки из писем или, как это у них называется…
Я взяла наугад папку и отправилась к лампе, чтобы проглядеть, что за переписку ведет товарищ директор металлопрокатного завода, ставшего многопрофильным. Я ничего не успела прочитать: двор за окном осветили мощные фары автомашины.
Меня словно током дернуло. Я тут же захлопнула папку, выключила лампу и кинулась в директорский кабинет. Там окна были зашторены, и мужчины спокойно продолжали заниматься разбором бумаг, даже не подозревая, что во двор приехали гости (или хозяева). Дядя Саша периодически опускал какие-то бумаги в свою сумку, Марис отправлял их в просторный карман, пришитый с внутренней стороны его летней курточки – наверное, специально приспособленный для таких операций.
На меня в первый момент даже не обратили внимания, так они были увлечены своим делом. Чувствовалось: люди в своей стихии. А что вы хотите? Криминальный репортер собирает материал, полковник ФСБ – компромат. Спелись на почве общих интересов. И где только они его собираются использовать? Называется: ищем пропавшую девушку.
– Во дворе кто-то появился, – прошептала я.
– Кто? – спросил дядя Саша, проглядывая какую-то бумагу.
– Машина приехала.
– Выгляни в окно, будь другом, – велел Марис, засовывая очередную бумагу в бездонный карман.
Я отодвинула штору и посмотрела во двор. Сарай с цистерной, между которыми мы приземлялись, находились справа, вообще-то, я видела только цистерну, сарай оказался, так сказать, за кадром, то есть пути отхода оставались для нас открытыми. Во дворе стоял фургон с откинутым задним бортом, неподалеку остановилась «Тойота», от которой к зданию шли двое мужчин. Их лица находились в тени, так что рассмотреть их я не смогла. Внутри фургона стояли ящики с бутылками.
Вот и ликеро-водочный цех. Вернее, цех грузинских вин питерского розлива. Я сообщила Марису и дяде Саше об увиденном и высказала мнение, что неплохо бы им побыстрее свернуть их деятельность. В ответ дядя Саша заметил, что сейчас как раз лучше и не бегать через двор, а то могут заметить незваных гостей и принять нас не очень вежливо.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16