Пожалуй, у дамы обороты даже получались позаковыристее. На кровати сидел мужик в костюме и при галстуке и тупо хлопал глазами. Видимо, он только что очнулся и, как и мы все, не понимал, где находится.
– Лялька! – вдруг воскликнул Иван Васильевич. – Ты?!
– Спасите, дядя Ваня! – завопила бомжиха, которая сразу же узнала его в новой реинкарнации.
Иван Васильевич мгновенно бросился на помощь. Ему оказал содействие Лассе, потом подключился Крокодил. Дама в вечернем кусалась, царапалась, лягалась, ругалась. Трое мужчин с ней с трудом справились. Успокоилась она фактически только после того, как Крокодил хорошенько врезал ей по физиономии, а потом схватил сзади и прижал к себе. Иван Васильевич занимался Лялькой.
– Ой, вас и не узнать, дядя Ваня! – воскликнула Лялька. – Вы, оказывается, такой красивый мужчина!
Агриппина Аристарховна откашлялась. Лялька бросила взгляд на нее и объявила:
– Все поняла. А мы где?
– Ляля, что ты помнишь? – ласково поинтересовался Иван Васильевич. Мы все замерли, ожидая ответа.
– Меня мужик снял, – пожала плечами Лялька. – За ширево.
– И ты… э-э-э… укололась?
– Наверное. Не помню. А где мы, дядя Ваня? И эти все кто?
Лассе спросил, помнит ли Лялька мужчину, который ее снимал. Девица перевела взгляд на финна, и у нее тут же стало меняться выражение глаз… Она явно оценивала Лассе – с точки зрения того, сколько с него можно получить.
– Я – безработный финский алкоголик, – с самым невозмутимым видом объявил Лассе.
– Поняла, – кивнула девица.
– Вы можете описать мужчину? – подал голос американец.
Лялька тут же внимательно посмотрела на него – точно так же оценивающе, как смотрела до этого на Лассе. После осмотра, во время которого бомжиха заострила особое внимание на фингале, по ее лицу стала расплываться призывная улыбка.
– Он не про твою душу, – подала голос Лен и взяла Ника под руку.
– Поняла. А чего он к глазу прикладывает? Медь же надо, а это – бронза.
– Медь не нашли, – пояснил Колобок. – Слушай, Ник, ты на ночь обязательно компресс с мочой поставь. К утру все снимет.
– С чем?! – воскликнули хором американцы.
– У вас в Америке разве не практикуется уринотерапия? – удивленно спросил Иван Васильевич. – Прекрасное средство и, так сказать, всегда с собой.
– У меня тетя очень его уважает, – подала голос я.
– Да, моча хорошо помогает в случае отеков, – кивнула бывшая балерина и поведала собравшимся, как ставила компрессы в молодые годы на вечно болящие ноги.
Лялька тем временем бросила взгляд на Колобка.
– Про мужика расскажи, который тебя снял, – приказал он. – Потом о другом поговорим.
– Симпатичный, – задумчиво произнесла Лялька. – Я еще удивилась, что это он на меня позарился? Такие ко мне обычно не подходят. Потом я подумала: извращенец. Но мне нужно было ширнуться…
– Брюнет? Блондин? Высокий? Среднего роста? Лет сколько?
– Ростом вот как он, – Лялька показала на Ника Хауса, то есть где-то метр семьдесят шесть – семьдесят восемь. – Русоволосый. Приличный.
Описание подходило «моему» Константину – и еще тысяче других мужчин. Я описала Константина и во что он был одет, но девица больше ничего внятного сказать не могла, обратила взор на Ивана Васильевича и спросила, как это он стал таким красавчиком. Он пояснил, что здесь есть ванная с горячей водой, шампунем, пеной, мылом, полотенцами и вообще всем, что душеньке угодно. Правда, туалет без туалетной бумаги, но туда уже положили газетку. Хотели труды Карла Маркса и Фридриха Энгельса, недавно найденные Иваном Васильевичем на помойке, но он не дал. Также есть женская одежда. Правда, Ляльке, наверное, будет великовата.
– Не беда! – воскликнула Лялька и вспрыгнула на ноги. До этого она сидела на полу. Двигалась она довольно резво. И не скажешь, что ее только что лупили по голове.
Иван Васильевич отправился провожать Ляльку в ванную. За ними пошла Агриппина Аристарховна, видимо, присматривать за историком. Вскоре из ванной до нас донесся счастливый визг Ляльки. Оставшиеся в комнате обратили внимание на даму в вечернем платье и мужчину в костюме.
Что-то в лице женщины показалось мне знакомым. Может, чья-то мамаша? Хотя я веду уроки только среди средних и старших классов, а у нее не может быть таких детей. Или чья-то сестра? Или просто физиономию отреставрировала? У наших деток много таких мамаш.
– Отпусти, – бросила она через плечо Крокодилу. – Я не про твою душу.
– Это еще почему? – буркнул себе под нос Крокодил, но отпустил, а от нас отвернулся. Конечно, прижимая такую красотку к телу, нельзя было не возбудиться.
Женщина быстро огляделась, явно в поисках зеркала, проследовала к нему и критически себя осмотрела. По-моему, она напоминала кобру: такая же голова, да и движения… И красива она была так же, как бывают красивы гады…
– Ванна здесь одна? – спросила она через некоторое время.
– Да, – ответила я.
– Теперь и не пойдешь туда… – задумчиво произнесла она. – Эта вшей своих напустит…
Как выяснилось, Лялька попыталась снять с шеи роскошной брюнетки колье, от чего дама тут же проснулась – и ринулась в бой, защищая свое имущество.
– Как вас зовут? – спросила Лен.
– А ты что, не знаешь? – дама изогнула одну умело выщипанную бровь.
– Я вижу вас в первый раз в жизни, – отчеканила Лен.
Холеная дама, по всей вероятности, привыкла, что ее везде узнают и относятся с поклонением. Я точно ее где-то видела…
– А… это ты путалась с чеченским террористом? – прохрипел мужик с постели.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14