Хотя, насколько ей было известно, одна «колдунья», оперирующая в Питере, имеет в своем штате (подпольном, естественно) бригаду мужиков из бывших и действующих ментов и военных, которые и занимаются поиском пропавших людей – то есть, в принципе, выполняют свои непосредственные обязанности и применяют на практике знания, полученные во время учебы в государственных учреждениях. Но раз народ перестал верить государственным службам и предпочитает искать пропавших людей через экстрасенсов – что ж, ментам приходится этим магам-колдунам отстегивать процент. Вернее, маг, получающий заказы, отстегивает процент действующим органам. Но все довольны, так как в результате на карман получается больше, чем на государственной службе.
А потом у Зойки в квартире появилась ее постоянная клиентка, которой соседка просто не могла отказать. Маргарита то мужа привораживала, то сама от повышенной любви к зеленому змию лечилась, затем влюбилась в Зойкиного сына (или вбила это себе в голову), к которому тоже зачастила, но он ее отвадил, переадресовав матери, объясняя это тем, что такими проблемами, с которыми пришла клиентка, сам лично не занимается, но его мама может помочь. Маргарита просила Зойку и собственного сына колдуньи приворожить, но моя соседка отказала, заявив, что второго мужчину (Леньку) по прошествии такого маленького промежутка времени после первого (мужа) привораживать нельзя. Однако клиентка продолжала бегать к ним в салон, повторяя каждый раз Леньке, что она его любит, и заявляя, что готова все для него сделать.
На этот раз у Маргариты возникли проблемы с дочерью, с которыми клиентка не могла разобраться сама.
– Ей самой, похоже, ни с чем не разобраться, – по ходу дела заметила Зойка. – А я как все по полочкам разложу, так ей все понятно.
Дочь Риты никуда не пропадала, но вдруг очень изменилась: если раньше постоянно рвалась на улицу и до хрипоты ругалась с родителями, ее не пускавшими, то теперь корпела над учебниками, и ее просто было не вытащить из-за стола. В отсутствие дочери Рита сунула нос к ней в письменный стол и обнаружила там большое количество литературы по Китаю – истории, традициям, культуре. Именно ее и изучала в последнее время дочь с большим энтузиазмом.
– Я, тетки, когда Ритку послушала, – продолжала Зойка, – ей сказала: чего ты хочешь? То ты недовольна была, что Катька твоя с какими-то компаниями шляется, а теперь недовольна, что она дома книжки читает? Да плевать, что читает, главное: дома и чем-то занята.
Но Рита никак не могла успокоиться: это была как бы не ее Катя… Клиентка не могла четко объяснить Зойке, что именно ее взволновало. Но дочь изменилась. Она как бы зафиксировалась на какой-то идее.
Маргарита выяснила у дочери, откуда та берет книги, которыми увлеклась в последнее время: Катя раз в неделю ходила в один культурный центр в кружок и там и получала литературу.
Клиентка попросила Зойку поработать с дочерью. Желание клиента (тем более постоянного) – закон, и Зойка отправилась с Ритой к ней домой, чтобы лично познакомиться с Катей. Везти дочь к Зойке мать не хотела.
– Тетки, я когда эту Катю увидела… – соседка замолчала, видимо, пытаясь четко сформулировать мысль. – В общем, нельзя было сказать, что она «ку-ку», но что-то в поведении, в глазах… Вот именно – зафиксированность. Мать правильно определила. Я тут же ее вены посмотрела (Рита меня врачом представила), но никаких следов уколов не нашла. Хотя что-то явно было не так.
Глядя на Катю и слушая Маргариту, Зойка почему-то вспомнила клиенток, рассказывавших об исчезновениях своих детей. Зойка ведь их все равно внимательно выслушивала, хоть и отказывала в помощи – моя соседка, надо отдать ей должное, всегда была честна и бралась за дело, только если реально могла помочь. Несчастным родственникам она помогала лишь словом да тем, что давала выговориться, – и деньги за это не брала. Правда, руководствуясь каким-то шестым чувством, Зойка у них у всех записала телефоны.
Рите она сказала, что дома проведет некий магический ритуал, взяла Катину фотографию и обещала позвонить. Клиентка очередной бред проглотила – как раз его-то она и хотела услышать.
Вернувшись домой, Зойка обзвонила несостоявшихся клиенток и договорилась с каждой о встрече. Ни у одной ребенок не нашелся, так что они были готовы хвататься за любую соломинку. Зойка их всех еще раз внимательно выслушала и нашла один общий момент во всех рассказах: дети (подростки) ходили в кружок. Все остальное различалось: доходы и состав семьи, характер, привычки, школы или лицеи, даже был один студент. Вообще пропали две девушки и трое юношей.
Но о кружке пять клиенток отзывались положительно: радовались, что дети чем-то заняты, плюс занятия были бесплатными, в отличие от всех современных секций. Кем он финансировался, женщины не помнили – или не спрашивали у своих детей.
Китайскую культуру изучал один студент, девочка-школьница ходила учиться восточной кулинарии, еще одна мать сказала, что ее чадо занималось под руководством молодого китайца, двое не знали, где именно и чем именно.
– Как это матери могли не знать?! – воскликнула Анна Ивановна.
– Могли, – с мрачным видом сказала Зойка. – А потом очухались. Вспоминать стали. Но, тетки, их тоже понять можно… Они крутятся на двух, а то и на трех работах. Заняты дети чем-то – и слава богу.
Выслушав всех, Зойка пришла к выводу что кружок все-таки был не один и тот же, но тем не менее кружок – это единственное общее у пропавших подростков.
– А фиксация на идее, как у Кати? – уточнила я.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14