К счастью, не к себе.
– Пока они приедут… – протянула подруга в ответ. – И зачем им видеть все это? – Верка с трудом кивнула на стену, за которой находилась спальня, в которой лежали два трупа. – Я понимаю: у Рубена все научены держать язык за зубами, но все равно. Сама постарайся, ты же училась…
Я извлекла из Веркиной аптечки пинцет, потом слегка дотронулась до кожи вокруг раны. Верка взвыла от одного прикосновения. Пока я обрабатывала рану, она только стонала. Или уже заранее готовится к тому, как я буду извлекать пулю?
– Терпи, – сказала я, намереваясь забраться пинцетом в рану, что и сделала.
В первый раз пуля сорвалась и до меня донесся слабый звук: она слегка клацкнула. Верка дико взвыла, потом обматерила меня и мои медицинские способности, я велела ей заткнуться и по возможности не дергаться, пока я пытаюсь подцепить пулю. Верка стонала и ругала меня, убийц и всех мужиков, вместе взятых. Я заявила ей, что она может поносить кого угодно и сколько угодно, и вновь попросила об одном: не дергаться – или я ее свяжу.
– Не надо, – тут же сказала она и в самом деле затихла, только вся сжалась.
Мне было страшно жалко подружку, но пулю достать все равно следовало – и я принялась шуровать пинцетом. У Верки по щекам текли слезы, у меня тоже, но я справилась – и даже показала Верке пулю, которую зажимала пинцетом.
– Оставить на память? – спросила я у нее. – Будешь на груди носить, как крест.
– Оставь, – кивнула Верка, а потом в ужасе спросила: – Зашивать будешь?
Я покачала головой и принялась за наложение повязки, заявив вслух, что все равно намерена отвезти подругу к Рубену Саркисовичу.
– А с теми что делать будем? – Верка кивнула в сторону кухни.
– Ничего. Сейчас сотру все наши отпечатки пальцев, и отвалим. А ты полежи пока.
Следующие полчаса я занималась наведением того порядка в доме, который был нужен нам с Веркой. Вспомнив все места, в которых мы могли быть, я тщательнейшим образом все там протерла, затем сбегала в баню, повторила процедуру и там, отнесла наши с Веркой сумки в «Сааб», вернулась к подружке, помогла ей одеться, затем подставила свое плечо, чтобы отвести ее к машине.
– Лана, а деньги? – прошептала подружка, едва ступив в коридор.
– Какие деньги? – не поняла я.
– Ты тут нашла что-нибудь?
– О господи! – простонала я. Верка, даже получив пулю, не забывает о желании обогатиться. Она всегда обчищала всех поверженных врагов и проводила ревизию в домах, подвергшихся налетам. Не забыла и теперь.
– Сейчас нам искать некогда, – прошипела я. – Да и кто держит деньги на даче? Не забывай, что кое-кто может сюда еще нагрянуть. Убийцы же, наверное, должны были вернуться в город или отзвониться шефам, заказчикам или кому-то еще.
– Лана, я на кухне на столе оставила то, что вынула из кармана одного… – Верка посмотрела на меня так жалобно, что я поняла: проще сходить на кухню. В противном случае она мне это будет припоминать всю оставшуюся жизнь.
Я привалила подружку к стеночке, по которой та с успехом сползла, но была готова терпеть временное неудобство, только чтобы получить дополнительный доход. Ей ведь больничный никто не оплатит, хотя я подозреваю, что у Верки на черный день отложено столько, сколько средний россиянин не зарабатывает за всю жизнь.
Молодцы на полу в кухне уже очнулись. Я порадовалась, что Верка придумала завязать им глаза: лучше, если они нас не увидят. Они, конечно, успели что-то рассмотреть, но, будем надеяться, подробностей не вспомнят. Да и кто из клиентов моей турфирмы, знающих меня как законопослушную гражданку и глубоко порядочную женщину, поверит, что я осталась ночевать с практически незнакомым мужчиной, а потом убила одного негодяя и связала еще двоих, напавших ночью?
Правда, в это вполне может поверить Афганец, он же – Алексей Петрович Карташов, владелец большой империи, состоящей не менее чем из ста предприятий, с которым нас уже неоднократно сталкивала судьба. Познакомились мы с Лешкой в Доминиканской Республике, куда он выехал через мою турфирму и где показал себя большим выдумщиком, развлекаясь так, что остальные наши граждане с их выходками просто бледнели. Потом мы несколько раз сталкивались в Питере, и как-то так получалось, что я вольно или невольно переходила ему дорогу. В конце концов, Афганец мои таланты оценил и понял, что с рядом заданий, которые он желает видеть выполненными, справлюсь только я – или мы на пару с Веркой. Он знал, чем меня можно держать: сыном и братом, которые для меня дороже всех на свете, но пока мне удавалось выкручиваться, да и обстоятельства складывались так, что Афганцу ничего не оставалось, как отпустить меня на все четыре стороны.
То есть если Афганец узнает о случившемся в этом доме и кто-то скажет ему, что тут орудовали две дамочки, его первое подозрение, я не сомневалась, падет на нас с Веркой. Эх, если бы я знала всех его орлов в лицо!.. Но разве их запомнишь? Тем более морды у большинства стандартные, мыслями не обезображены, стригутся все у одного парикмахера и не особо отличаются друг от друга. Про себя я решила, что надо надеяться на лучшее и предполагать, что ни Толя со Славой, ни прокравшиеся ночью в дом убийцы не принадлежат к орде Афганца.
Молодцы на полу на кухне тем временем шевелились: они услышали, как кто-то зашел в помещение, но из-за кляпов произнести вслух ничего не могли, только невнятно мычали. Ну пусть помычат. Переступив через одного, лежавшего рядом с любимой кастрюлей, я взяла со стола оставленную Веркой пачку денег, залезла в карман к другому (тому, которого лично неоднократно била подсвечником по не самому крепкому лбу), обшарила все его карманы и заполучила водительское удостоверение на имя некоего Олега Анатольевича Курбатова, одна тысяча девятьсот шестьдесят девятого года рождения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15