Носовой платок и зажигалка также вернулись в карманы владельца. Потом она внимательным взглядом обвела комнату, встала и направилась в угол, где перед двумя креслами стоял небольшой журнальный столик. Я проследила за ней взглядом: на столике лежала трубка сотового телефона. Трубка последовала за бумажником и ключами к Аньке в сумку, так же, как стреляная гильза, найденная Поликарповой на полу. Затем она обратила свое внимание на мою сумку-рюкзак, открыла его и извлекла оттуда большой черный полиэтиленовый мешок. Я внимательно следила за ее действиями, чуточку отодвинувшись от тела на полу. К запаху я уже несколько привыкла, по крайней мере тошнить больше не тянуло, да и с открытой лоджии поступал воздух. Я как раз придвинулась к двери, ведущей в маленькую комнату с лоджией.
Анька кинула мне мешок и велела натягивать его на тело.
- А ты? - прошипела я. - Опять увиливать?
Анька заявила, что должна пройтись по двум другим комнатам. Всякие трусы, рубашки, носки в квартире пусть остаются, но нужно посмотреть что-нибудь, вроде кейса или чего-то там еще, с чем мог ходить Степан. К ее великому сожалению, Анька не помнила, что обычно носил с собой брат. Или ничего не носил? Кидал все просто на заднее - или переднее - сиденье автомашины? Но искать его машину - все равно, что иголку в стоге сена. По крайней мере, поблизости от дома она не стоит - Анька проверила, а платных стоянок тут в округе немерено, да и не хочется на них засвечиваться.
- Ладно, иди, ищи кейс, - милостиво согласилась я и двинулась к трупу с мешком в руках.
"Зачем я это делаю?" - думала я. Из-за денег? В некотором роде, да. А еще? Если история с мышками казалась смешной, то сейчас было совсем не до смеха. Я становилась соучастницей преступления. Почему? Только из-за ста тысяч долларов? Я могу дать ответ хотя бы себе? Или мне так захотелось игры, которой не хватало в детстве? Игры, острых ощущений, риска? Теперь я получаю это в избытке.
Я боюсь Аньку. Но меньше, чем Инессу и Комиссарова. Боюсь за себя и в первую очередь за сына. Ведь они все ни перед чем не остановятся. И не останавливаются. А я, к своему несчастью, встретилась им на пути. Но я интуитивно чувствую, что ни сын, ни я от Аньки не пострадаем. Почему-то чувствую. От самой Аньки - не от того, во что она может меня втравить. Я нашла в ней какую-то струну, чем-то мне импонирующую. И я... вообще испытываю к ней какие-то странные чувства. Что-то родственное. У меня никогда не было ни сестры, ни брата. И вдруг появилась Анька. Моя копия. Такая же, как я, но совсем не такая. Озорная и веселая, авантюрная и смелая, раскованная и рисковая. Но одновременно с этим безжалостная и беспринципная. Готовая на все ради денег. Ради своего наследства. И мести.
И я приняла решение ей помочь. И не могу не помочь. Потому что уже слишком глубоко увязла. И еще я надеюсь, что Анька, решая свои проблемы, поможет и мне больше никогда не попасться на глаза ни Инессе, ни Комиссарову. Боже, только бы вся эта история не закончилась плачевно для меня и Костика. Только бы...
- Что ты опять копаешься?! - зашипела Анька у меня над ухом. - Дай сюда, неумеха.
- Я, к твоему сведению, не каждый день засовываю трупы в мешки, прошипела я в ответ.
- Вместо того, чтобы огрызаться, лучше помоги.
Анька приподняла тело, я натянула мешок, потом она завязала его сверху извлеченной откуда-то веревочкой.
- Теперь что? - спросила я.
- Снимаем палас.
- Что? - не поняла я.
Анька направила меня к дивану, сама приподняла его, а мне велела вытаскивать из-под него палас, застилавший пол во всей комнате. Тело в мешке лежало посередине. Наконец мы освободили все края паласа, - и Анька велела закатывать в него труп.
- Как ты намерена его выносить? - устало спросила я. - Мы труп-то с трудом поднимем, а тут еще с паласом...
- Делай, что тебе говорят. Я лучше знаю.
В этом я как-то не сомневалась, но тем не менее.
Через пару минут посреди комнаты лежал скатанный рулон. И тут Анька меня поразила. Она извлекла из нижнего ящика мебельной стенки некое подобие крышки. Откровенно говоря, мне никогда не доводилось видеть ничего похожего на эту вещь. Оказалось, что в дорогих магазинах теперь предоставляют покупателям ковров этакий сопутствующий товар - чтобы при переносе рулона не испачкать добро, когда его приходится ставить на грязный пол или тротуар. Страну-производитель я не выяснила - на "крышке" ничего написано не было, а Анька такими вещами себе голову не забивала, да и я вообще-то в обозримом будущем ковров и паласов покупать не собиралась.
Я называю приспособление "крышкой", потому что оно надевалось на ковровый рулон подобно пластиковой крышке на стеклянную банку, причем довольно легко растягивалось и принимало нужный размер. Вот ведь капиталисты проклятые до чего додумались! Я решила, что эта штуковина наверняка произведена не на отечественном предприятии.
У Аньки нашлось две "крышки", так что палас был закрыт с двух сторон и никто не смог бы догадаться, кто или что находится внутри. Просто довольно большой рулон.
Анька велела мне оттащить тело в комнату с лоджией, потом изменила решение, заявив, что там - самый большой ковер из оставшихся. Мы свернули ковер и перетащили его в гостиную. Затем Аньку понесло на антресоли, сделанные над гостиной со стороны коридора. Там лежал старый, несколько прохудившийся ковер. Его Анька бросила в комнату с лоджией.
Затем она прошлась по всей квартире, внимательно оглядывая результаты нашей работы.
- Пошли! - вывела ее из задумчивости я. - Хватит уже! Завтра вернемся, если захочешь.
- Возвращаться будешь ты, - спокойно ответила мне Анька.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103