В первое мгновение Александр подумал, что его ждет поединок с Кубаром, но когда гаф бросился в атаку, он отчетливо услышал, как воины выкрикивают имя Хины. Он подумал о сестре Хины и решил, что, когда сражение закончится, он лично расскажет ей о том, что произошло.
Но главный вопрос заключался в том, где сейчас Кубар? Эта мысль беспокоила его больше всего.
Но сейчас не было времени отвлекаться на посторонние мысли - битва вот-вот возобновится, и он не мог позволить, чтобы различные сомнения мешали ясности его мышления.
Армия гафов спустилась по склону и снова разбилась на странное построение, которое он наблюдал в прошлый раз, - отряды по сто человек, расположившиеся в шахматном порядке. «Любопытно, - подумал он, - они ведь не смогут противостоять в таком строю сплошной стене наступающей фаланги».
- Держи левый фланг, Парменион. Держи левый фланг и не позволяй им обойти тебя.
Парменион коротко кивнул, и вместе со своей свитой грузный генерал ускакал прочь. Черт возьми, этот старый одноглазый македонянин ни в чем не уступает ни одному из его прежних военачальников.
Гафы продолжали спускаться по склону, не проявляя никаких признаков нерешительности, и, когда враг приблизился, пронзительное завывание волынок стало просто невыносимым. На этот раз они не молчали, и крики ярости и гнева громким эхом разносились по всей долине, словно грохот гигантского водопада. Очевидно, какое-то событие укрепило их боевой дух. Войска, отступавшие всего лишь час назад, не идут в атаку с такой решимостью.
Отряды фаланги по всему фронту замедлили шаг, поскольку люди внезапно осознали, что сейчас им предстоит встретиться с врагом, которого сможет остановить только острый наконечник опущенного копья.
Стрелки уже начали отступать в тыл, но гафы все еще не бросали свои дротики. Передние шеренги их войска держали наготове короткие копья, чьи наконечники матово блестели в лучах потускневшего солнца.
Александр расположился в центре позиции, непосредственно за спинами солдат из Риса, составлявших его личный гвардейский полк.
- Уприте копья! - крикнул Александр.
Солдаты услышали команду и, опустившись на одно колено, уперли древки своих копий в землю и прижались к ним всем телом, готовясь встретить удар атакующей волны.
Александр понимал, сейчас было не время думать о внешней красоте маневра, и надеялся на то, что его воины выстоят. Передняя линия гафов бегом бросилась вперед, в то время как отряды, построенные в шахматном порядке, замедлили шаг.
Когда волна гафов ударилась о заградительную стену копий, по небу снова пронеслась зловещая тень. Когда тысячи двадцатифунтовых копий градом посыпались вниз вдоль всей линии фронта, растянувшейся почти на полкилометра, земля задрожала от мощных ударов. Через несколько секунд к небу поднялось второе облако, а затем третье. Это выглядело так, словно несколько тысяч гафов и людей внезапно захлестнуло море крови. Враги бросились вперед через бреши, пробитые дротиками.
Теперь Александр понял, в чем смысл построения маленькими отрядами по сто воинов. В тех местах, где в сплошной линии фаланги появились открытые места, рассредоточенные в шахматном порядке отряды бросились вперед, пытаясь расширить образовавшиеся бреши.
Со склона гряды у него за спиной около сотни полевых катапульт вели равномерный обстрел неприятеля двухметровыми копьями, которые порой пронзали сразу двух-трех воинов.
Гафы начали постепенно теснить шеренги людей, используя свое превосходство в весе.
Александр кивнул стоящему рядом с ним ординарцу, и звуки дюжины сигнальных рожков прорвались сквозь дикую какофонию битвы, а несколько человек начали делать отмашки красными флажками.
С верхней части склона в атаку ускоренным шагом двинулись основные силы, составляющие вторую волну атаки.
Отступающая линия фаланги внезапно получила поддержку с тыла, и под давлением тяжеловооруженных подразделений сражение начало развиваться в другом направлении. Гафы отступали под натиском людей, пробиравшихся вперед через тела мертвых и раненых, которыми было усеяно все поле.
Гафы, как обычно, имели преимущество в росте и весе, но люди лучше держали строй и превосходили в подвижности своих более крупных врагов.
Фронт сражения пересек дно долины и начал медленно подниматься по склону холмистой гряды, на котором располагались позиции гафов. С той стороны к центру их позиции спустились свежие отряды, и еще три облака тяжелых дротиков поднялись в воздух, остановив наступление людей.
Сражение проходило с таким ожесточением, словно ненависть, сдерживаемая обеими сторонами в течение трех тысячелетий, наконец нашла выход. Люди, чьи копья оказались сломаны, бросались на врага с голыми руками и наносили ему колющие удары короткими кинжалами, которые имели при себе большинство солдат. Смертельно раненные гафы, лежа на земле, продолжали рубить всех, кто подворачивался им под руку. В некоторых местах тела погибших лежали друг на друге в два или три слоя, и воины с обеих сторон порой были вынуждены делать короткие паузы, чтобы проложить себе путь к противнику.
Никто не ждал и не просил пощады. Это было сражение, не имеющее аналогов за всю историю Кол-барда. Минуты проходили одна за другой, а противники все продолжали свой кровавый поединок. Здесь и там линия фронта начинала перемещаться, внезапно стабилизировалась, а затем возвращалась обратно. Оставаясь в тылу, Александр передвигался вдоль линии своих войск, с удивлением наблюдая за тем, с какой слепой яростью проходит сражение. Его македоняне сражались хладнокровно, с безжалостным профессионализмом, но эти люди… Они наконец поняли, какую силу из себя представляют, пока держатся вместе, и бились с таким ожесточением, которое он никак не ожидал в них увидеть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101