Но дотошного Соколова не удовлетворил и этот разговор. Выбрав случай, он подсел к Виктору и поинтересовался теперь уже у него - правда ли, что Лорка пилотирует хуже, чем он, Виктор Хельг. Виктор нахмурился.
- Кто это вам сказал? - резко спросил он.
- Федор.
Виктор удивлённо вскинул свои соболиные брови и расхохотался.
- Вот рыжий черт! - Задумался и уже серьёзно сказал: - Вообще-то, конечно, я пилотирую лучше, какой тут может быть разговор? Но… есть тут и всякие но. Вы уж не сердитесь, Александр Сергеевич, но вам этих тонкостей не понять. Не надо - вы же не пилот. И не космонавт.
- Ну-ну, - благодушно согласился Соколов и вдруг спросил: - А как вы думаете, Виктор, почему Федор зачислил меня в разведотряд?
Виктор хмыкнул, критически разглядывая Соколова.
- Крепкое здоровье. Ясный ум, не затуманенный всякими превходящими соображениями и эмоциями. Приятный характер. - Хельг засмеялся: - А ещё потому, что должен же меня развлекать кто-то в чёрных глубинах космоса!
Соколов помолчал, пожал плечами и подумал вслух:
- Вы-то хоть штурвал повертели, Виктор. А Федор? Так и просидел балластом в своём командирском кресле - ничего ведь не делал!
- Рад бы сказать вам какой-нибудь комплимент, Александр Сергеевич, да не могу. Тёмный вы ещё человек в космических делах. Очень тёмный!
Соколов одобрительно усмехнулся.
- Так ведь и дела тёмные.
- Это верно, - согласился Виктор и уже серьёзно, хотя и с некоторой хитрецой, пояснил: - Как это говорится? Командир, Федор Лорка, нёс на своих плечах тяжёлый груз ответственности.
Соколов склонил голову набок, обдумывая услышанное, и со свойственной ему дотошностью уточнил:
- Ответственности - за что?
- За все. За работу двигателей, за то, чтобы раскачка не вышла из нормы и не развалила нашу посудину. За то, что штурвал на подчистке держал я, а не он и не кто-нибудь другой. За то, что мы не вмазались в какой-нибудь дурацкий астероид или пылевое облако. И за все остальное. Я изложил понятно?
- Даже слишком.
- Ничего, это дело серьёзное, его надо понять во всех деталях и нюансах. Понимаете, Александр Сергеевич, когда командир суетится, когда его деятельность так и лезет на глаза, значит, либо командир слабак, либо экипаж ни к черту не годится. Чем меньше командир заметён в ординарных ситуациях, тем выше его профессиональный ранг. Командир нужен для того, чтобы принять мгновенное и правильное решение, когда дело пошло наперекосяк и пахнет жареным - аварией или катастрофой.
Лорка, оказывается, краем уха слышал этот разговор, потому что вдруг обернулся и сказал:
- Вообще-то говоря, Александр Сергеевич, на разгоне корабля можно было бы обойтись и без командира и без экипажа - одной автоматикой. Поставить десяток-другой лишних блоков, демпфировать околосветовую раскачку, автоматизировать подчистку. Но, наверное, вы заметили, что не только на гиперсветовом корабле, а и на любом другом транспортном средстве с людьми на борту за пультом управления всегда сидит человек? Побочных обязанностей у него может быть и больше, и меньше, но центральная задача одна: он должен быть готов в любое мгновение отключить автоматику и взять управление на себя. Обязательное включение человека в систему управления объясняется не техническими, не экономическими, а моральными причинами. Нести бремя ответственности за людей может лишь человек, аморально поручать это сколь угодно высокоорганизованной машине.
Лорка помолчал, вспоминая свой визит в подземный зал энергостанции, и грустно добавил:
- Конечно, можно создать и ответственную машину, которой можно доверять так же, как и человеку. Но для этого её надо наделить человеческой душой, её эмоциями, страстями, умением любить и ненавидеть. А это аморально, жестоко уже по отношению к машине.
Боковым зрением Соколов вдруг перехватил взгляд Хельга. Виктор смотрел на Федора Лорку, как ребёнок иногда смотрит на своего старшего брата, может быть, и не очень любимого, но надёжного и уважаемого.
Глава 13
Показывая на зеленую кнопку-лампу, Виктор Хельг дикторским тоном проговорил:
- Зелёный свет - значит, путь свободен. Ну, а если бы вход в жилой отсек был запрещён - радиация, разгерметизация или какая-нибудь другая опасность, - кнопка горела бы красным светом. Ясно?
- Да уж куда яснее. - Соколов подумал, погладил указательным пальцем кончик носа и полюбопытствовал: - Ну, а если бы я по рассеянности или, скажем, по злому умыслу все-таки нажал эту красную кнопку?
Хельг усмехнулся.
- А вы бы её не нажали, в таких случаях она блокируется.
- Зачем же тогда вся эта игра в разноцветные огоньки?
- Чтобы какой-нибудь рассеянный пассажир не проявлял зряшней настойчивости, не насиловал кнопку и не пытался взломать дверь. Космическая техника безопасности, по образному выражению профессионалов, рассчитана на дурака.
Соколов весело хмыкнул:
- То есть на меня?
- Ну, зачем так прямолинейно! Вы просто младенец, космический младенец. А разве младенцев допустимо называть дураками?
- Н-да. А не великоват я для младенца?
- В самый раз, - успокоил Виктор и нажал кнопку.
Овальная дверь растаяла. В этом не было никакого волшебства. Соколов успел заметить, что она спряталась в обойму подобно диафрагме объектива, только движение это было очень быстро, почти неуловимо глазом.
- Прошу, - галантно сказал Хельг. - Вам, как детективу, полезно знать самые укромные корабельные уголки.
Жилой отсек корабля представлял собой цилиндр овального сечения, сделанный из гибкого и прочнейшего армированного нейтрида. В стартовом положении, на разгоне и торможении эта гигантская труба свёртывалась плотной спиралью вперемежку с витками оранжерейного и технологического отсеков, совершенно идентичной внешней конструкции.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105