– Но, сэр, – возразила Бенгер, – я не могу вот так уйти и вас бросить.
– Верно, – сказал Хаджи. – Ты можешь остаться здесь и погибнуть. Короче, сержант, лезь туда и приведи нам подмогу. Имей в виду, что наша жизнь и наша честь куда менее важны в сравнении с необходимостью доставить этих пленников в контрразведку. Все ясно, Бенгер?
– Так точно, сэр! – откликнулась девушка и поставила ботинок в сложенные чашечкой ладони капрала Дэвиса.
Капрал подбросил ее как пушинку, и она с глухим кряхтением залезла в воздуховод.
– Я могу пробраться, сэр, – гулко сообщила девушка. – Здесь тесно, но я пролезаю.
– Тогда двигай! – рявкнул ей Хаджи. Ответом ему было тихое шуршание.
Затем он посмотрел на чужаков. «Что они знают такое, чего я не знаю? – задумался майор. – Или у меня просто воображение разыгралось?» И самом деле, что можно было прочесть на физиономии паука из белогорячечного кошмара? Тем не менее он мог поклясться, что повиане думают, будто у них есть какой-то туз в рукаве. В том, как они держали свои жвалы, определенно было что-то самодовольное.
– Марси подбит! – крикнул кто-то.
– Катапультируйся!
Редер вздрогнул, когда зеленый маячок запульсировал красным. Еще один «спид» пропал – то ли сразу превратился в облако ионизированного газа, то ли мертво закувыркался, рассыпаясь на части. «Радклиф» и повианский истребитель стремительно неслись к северному полюсу газового гиганта, кружа друг вокруг друга по бешеным спиралям и вовсю работая энергетическими орудиями. Ракеты у них давно кончились. «Метьюрин» парил невдалеке от все еще закованного в лед повианского линкора, отбиваясь от трех оставшихся вражеских истребителей; корабль терял воздух, и треть его отсеков, судя по планкам статуса, были уже задраены. Впрочем, опять-таки судя по показаниям, повианские корабли находились еще в более худшем состоянии. Один из них едва маневрировал, однако все три истребителя продолжали наседать, обращая свои орудия против «спидов».
А «спиды» теперь сделались более легкими мишенями, поскольку их траектории были четкими и регулярными, пока их энергетические пушки палили в одни и те же точки, как можно скорее наращивая там температуру и давление. Диаграмма повианского линейного крейсера показывала, что его уже окружала раскаленная почти как солнце плазма.
– Еще чуть-чуть, – прошептал Редер, – самую малость…
Сержант-десантник Рубин Коэн пристроил изящную залепушку у себя на плече и подождал, пока компьютер выберет оптимальную мишень. Объявляя о своей готовности, компьютер издал тонкий писк, и Коэн нажал на спусковой крючок.
– Жрите, фанатики, – пробормотал он.
С негромким пшиком залепушка выпустила крошечную ракетку и другой конец коридора взорвался в пламени, потоках крови и густом дыму.
Они немного подождали, чтобы посмотреть, что предпримет враг. Затем, когда воздухочистки всосали дым, а никакого отклика так и не последовало, Слейтер дала команду двигаться. Сперва она сама сделала несколько шагов, а затем жестом послала вперед сержанта Баярд, своего заместителя.
Баярд настроила свою нашлемную камеру на полное увеличение и задала ей сканирование лежащего впереди коридора. Компьютер в ее шлеме начал интерпретировать визуальные данные, выискивая какие-либо аномалии или специфические объекты – такие, к примеру, как дистанционная камера, выглядывающая из одного из боковых коридоров. Заключение «проход свободен» оранжевыми буквами высветилось в левом верхнем квадранте ее визора. Тогда сержант размотала собственную дистанционную камеру, свернутую в виде съемной катушки под главной камерой, и аккуратно отпустила тонкий провод в конец коридора. Специальный объектив предоставил ей обзор проходов направо и налево.
– Ничего, кроме трупов, – сообщила Баярд в интерком. Лейтенант Слейтер продвинулась вперед и встала рядом с ней.
Оглядывая тела, она увидела, что там нет даже ни одного раненого.
– Мокаки, – горестно пробормотала она. Бывали случаи, когда слова «идиоты» оказывалось совершенно недостаточно и даже выражение «полные кретины» не вполне подходило. В таких случаях слово «мокаки» говорило обо всем.
Она выглянула в правый коридор, куда им предстояло идти, и увидела труп, лежащий перед закрытой дверью. Подойдя к нему, Слейтер внимательно его осмотрела. Судя по тому, что виднелось под обрывками его одежды, это был никакой не мокак. Под одеждой у этого человека имелись тончайшие нательные доспехи, тоже в лохмотьях. Примерно такие доспехи носили полицейские, однако в боевой ситуации, когда использовалось по-настоящему эффективное оружие, они были бесполезны. Носком ботинка Слейтер перевернула труп.
Перед изящного костюма с дорогой вышивкой остался нетронут. Толстая золотая цепь окольцовывала одно запястье, а на средних пальцах обеих рук имелось по массивному золотому перстню с самоцветом. В ухоженной ладони все еще был зажат крошечный игломет.
Люди Слейтер двинулись мимо нее по коридору. Баярд остановилась рядом с лейтенантом.
– Что этот в пух и прах разодетый бандюган на мокакской базе забыл? – спросила сержант.
– Не знаю, – медленно ответила Слейтер, глядя на запертую дверь, которую мертвец, очевидно, охранял. – Но если там что-то такое есть, мне бы хотелось кусочек.
Затем Слейтер ухватила за руку одного из своих людей и что-то шепнула ему на ухо. Мужчина подошел к закрытой двери и постучал.
– Сэр, – уважительным тоном произнес он. – Нам придется отсюда уходить.
Дверь открылась, и Слейтер тут же сунула свой пистолет под подбородок человеку, который за ней стоял.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114