– Я не прервал ход твоих размышлений?
Рэмси помолчал, потом продолжил:
– Я никогда еще не встречал психоаналитика, который не предлагал бы свою систему – пусть и несознательно – в качестве замены религии. Включая и наш случай. Мы поставили себя наверху, над всеми, в качестве маленьких божков – всезнающих, всеизлечивающих. Люди возмущаются этим, и правильно. У нас имеются вежливые таблички для всех наших неудач. И меж собою мы согласились, что все, отмеченное подобной этикеткой, неизлечимо.
В голосе доктора Оберхаузена появилась нотка отстраненности:
– Да это же прямо обвинительный акт, Джонни. Следует понимать, что это добрый капитан Спарроу обратил тебя в свою веру ?
Рэмси откинулся назад на стуле, засмеялся:
– Черт подери, нет. Просто лично я уже не собираюсь строить из себя мессию.
Оберхаузен облегченно вздохнул:
– Это не может не радовать.
– Полагаю, что я все же буду копаться в человеческих мозгах. Тогда можно будет получше объяснить все, что мы делаем. – Он улыбнулся. – Я останусь в психологии.
– И что ты ожидаешь открыть?
Рэмси чуть помолчал, потом ответил:
– Хороший ученый не ожидает что-то открыть, Обе. Он сообщает о том, что видит.
Доктор Оберхаузен захлопал в ладоши.
– Если найдешь Господа Бога, дай мне знать, пожалуйста.
– Обязательно. – Теперь Рэмси заговорил живей. – Раз уж мы подвязали все торчащие концы, может поговорим обо мне? Когда я смогу снять этот чертов мундир и заняться своими милым новеньким отделом в ПсиБю?
Доктор Оберхаузен отодвинулся вместе с креслом, положил руки на край стола и склонил голову, как бы глядя на коробку радара.
– Сначала тебе придется поиграться в героя. Президент собирается всем вам приколоть по медали. Этим занимается Белланд. Кстати, адмирал предоставил миссис Гарсии работу в своей канцелярии. Это вежливый жест, но для нее большое подспорье.
– Но когда я сам выйду из его подчинения?
– Джонни, я не могу сейчас забрать тебя оттуда.
Рэмси почувствовал, как вскипает изнутри.
– Почему?
– Ну ладно. Ты герой. Они хотят этим воспользоваться. – Глава ПсиБю откашлялся. – Кое-какие вещи сложны даже для ПсиБю. Видишь, я даже не мог пробиться через МедБю, чтобы увидеться с тобой…
– Вы обещали мне…
– И я сдержу слово, Джонни. Только в свое время. – Он откинулся в своем кресле. – Кстати, здесь имеется один коммодор, отвечающий за продвижения по службе и классификацию. Он президентский мальчик на посылках, и ему нужен… э… адъютант.
– О, нет! – Рэмси изумленно уставился на Оберхаузена.
Маленький доктор пожал плечами.
– Джонни, он вычислил, что ты и есть тот самый ловкий Долговязый Джон Рэмси, который на месте сымпровизировал «вампиры» из пары шприцов и бутылок и спас «Дельфин» от катастрофы во время учебной операции. Он хочет…
Рэмси застонал.
– Ты прыгнешь прямо в лейтенанты, – сказал Оберхаузен.
– Спасибо, – едко поблагодарил его Рэмси. Он скривил губы, пародируя голос своего шефа.
– А как же, Джонни, у тебя будет свой отдел…
– Ты молод, – сказал Оберхаузен. – Время еще есть.
– Он будет заставлять чистить ему ботинки.
– Нет-нет. Он и вправду восхищен твоим талантами. Говорит, что ты слишком хорош для ПсиБю. А уж то, что ты приволок эту нефть, никак не снизило его восторгов по поводу тебя. – Шеф ПсиБю снова прочистил горло. – Так вот, когда ты будешь с коммодором, есть кое-какие вещи, связанные с этим отделом, которые я поручил бы тебе…
– Так вот оно что! – рявкнул Рэмси. – Еще одно долбаное шпионское поручение! Вы хотите, чтобы я вынюхивал секреты коммодора, чтобы вы могли на него воздействовать. Занимайтесь этими делишками сами!
– А я уверен, что ты поймешь необходимость этого, – сказал Оберхаузен.
– В этом и заключается здравомыслие.
– Я так не считаю.
– Мне нравится аналогия твоего капитана Спарроу про здравомыслие и плавание. Но я должен добавить, что пловец все время должен быть готов схватиться и за весло.
Рэмси улыбнулся, хоть понимал, что Оберхаузен рассмешил его только лишь ради того, чтобы снять напряжение, возникшее меж ними.
– Ладно, Обе. Еще разик. Но предупреждаю сразу: это уже все.
– Честное слово, Джонни, в последний раз. А теперь, если ты…
Дверь в прихожую за спиной Рэмси приоткрылась. Он услыхал шум голосов. Какая-то женщина кричала: «Вы не можете не разрешить мне пройти!»
Дженнет ! Сердце забилось сильнее.
Женский голос поднялся уже до визга:
– Я знаю, он здесь, с этим ужасным доктором Оберхаузеном. И, клянусь Богом, я туда пройду!
Дверь раскрылась настежь. Рэмси повернулся, встал, но это была секретарша.
– Извините, но здесь…
– Пусть пройдет, – сказал доктор.
Внезапно Рэмси почувствовал, что у него кружится голова. Дженнет из двери ворвалась прямо в его объятия. Знакомые духи. Знакомое лицо прижалось к его щеке, знакомое тело рядом с его собственным.
– Джонни! О, Джонни!
Он услыхал, как Оберхаузен встает, и увидел, что тот уходит, взяв радарные «глаза» в руки.
– Джонни, мне так тебя не хватало!
– И мне тоже.
– Я и не знала, что это будет так опасно. Почему же, они говорили…
– Все было не так уж плохо, Дженнет. Честное слово.
– Но ты так долго лежал в госпитале!
Доктор Оберхаузен остановился в двери и, показав себя в новой перспективе, стал внезапно маленьким. От него исходило чувство одиночества, так что Рэмси захотелось крикнуть ему что-нибудь, только не знал что. Он сказал:
– Обе!
Шеф ПсиБю обернулся.
– Ладно, скоро увидимся, – сказал ему Рэмси.
Доктор улыбнулся, кивнул, вышел и закрыл за собой дверь.
А потом Рэмси пришлось объяснить Дженнет, почему он захотел включить «этого ужасного старого Обе» в программу торжеств по их воссоединению.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71