рядом со стоянкой была «Элис Харбор Инн», заграждения на мосту, белые здания за мостом на острове. Группа мужчин, поглощенных разговором, стояла там, приблизив головы друг к другу.
Немного погодя майор вернулся к своему радисту и поинтересовался:
– Заняли ли патрульные катера позицию у Буллз Мауф и Эчилл-бег?
Радист, прыщавый юнец с нервными манерами, склонился над своим микрофоном и через минуту сказал:
– Они на месте, сэр, а один пришел от Буллз Мауф, чтобы собрать маленькие лодки островитян.
– Хорошо, – сказал майор. – Мы не хотим оставлять здесь какие-либо лодки, чтобы не вводить их в искушение удрать. – Он вздохнул. – Проклятая идиотская неразбериха. – Потом он побрел обратно к бронемашинам и сказал сержанту: – Разверни-ка ты лучше людей. Никто не въезжает и не выезжает, кроме медиков, конечно, и они будут прибывать вертолетом. – Затем майор пошел в «Элис» и мог услышать расспросы насчет того, есть ли кофе.
Где-то в двух километрах назад по дороге в Малрени три отделения солдат под командой лейтенанта заканчивали устанавливать ряд палаток с подветренной стороны холма, возвышающегося над узким проливом, отделяющим Эчилл от собственно Ирландии. На склоне выше палаток уже была устроена укрепленная мешками с песком огневая позиция с двумя пулеметами.
Когда палатки были натянуты, лейтенант проинструктировал капрала:
– Возьми свое отделение и извести местных, что им следует оставаться вблизи своих домов; не шляться по округе и не перебираться на остров. Скажи им, что это карантин, и ничего более.
На пятисотдвадцатишестиметровом пике Корраун Хиллз, примерно в четырех километрах к югу от этой позиции, другие солдаты укладывали мешки с песком на фрагментах развалин старого замка, образуя укрытие для двух двадцатимиллиметровых орудий и четырех минометов. Они развернули брезент над оружием, а потом съежились в своих плащах, пока полковник, стоявший чуть ниже их, рассматривал Эчилл в бинокль.
– Там повсюду много движения, – сказал полковник. – Я буду гораздо счастливее, когда у нас будут их лодки и вода нас разделит.
Один из солдат над ним отважился спросить:
– Полковник, а это скверная болезнь, что у них там?
– Так мне сказали, – ответил полковник. Он опустил свой бинокль, оглядел огневую позицию и остановил свой взгляд на высоком сержанте, стоявшем несколько в стороне. – Подготовьте какие-нибудь укрытия для людей, сержант. И смотрите в оба. Входить туда могут только медики, и никто не должен оттуда выходить.
– У нас и лисица не проскочит, сэр.
Отвернувшись, полковник размашисто зашагал вниз по склону к джипу, дожидающемуся на узкой тропе ниже огневой позиции.
Оставленные им за спиной солдаты, как один, смотрели на Эчилл, остров орлов, которых там больше не было. Это был пустынный дождливый пейзаж, крапинки белых скал и зданий на фоне зелени. Несколько дорог прорезались серыми уступами вокруг холмов. Ниже лежал океан еще более темного оттенка. Сливемор и Кроаган вонзались почти в облака по направлению к наружным утесам Эчилл Хед. Это было место, обращенное само на себя, и люди, смотрящие с берега на остров, могли бы почувствовать закипающее состояние духа этой земли. Там поколения мужчин и женщин страстно размышляли над обидами, нанесенными Ирландии. Ни один ирландец не мог бы утратить ощущение того, что тлело там, угрюмых надежд всех, погибших ради «Ирландской Мечты».
– Для священников это будет хлопотное время, – сказал сержант, добавив потом: – А теперь, мужики, вы слышали полковника. Почему бы нам не возвести какие-нибудь укрытия?
Много ниже этой позиции, на Эчиллском конце моста, там, где городская улица превращалась в ведущее в глубь острова шоссе, в пабе Малвени начала собираться толпа местных жителей и немногих туристов. Они сутулились под дождем, торопясь от машин и велосипедов в парную внутренность паба с его густым запахом мокрой шерсти и пива. Паб Малвени, двухэтажное побеленное здание с шиферной крышей и тремя массивными дымовыми трубами, был одним из пунктов, где происходили собрания жителей острова. Вскоре он был набит слишком громко разговаривающими людьми с сердитыми лицами. Жесты их были резкими и полными скрытого неистовства.
Снаружи остановилась маленькая машина гвардейского патруля, утихомирив разговоры, когда весть о ней разошлась по бару. Из машины появился Денис Флинн, местный гвардеец. Флинн, невысокий блондин со светло-голубыми глазами и мальчишеским лицом, выглядел бледным и дрожащим. Ему дали слово, когда он вошел в паб, протолкался сквозь толпу к западному концу и взобрался на стул.
В выжидательном молчании голос Флинна прозвучал тонким тенором, срывавшимся в неожиданных местах.
– Мы в карантине, – сказал он. – Сюда посланы команды врачей на вертолетах. Никто не может приезжать или покидать остров, кроме медицинских работников и чиновников.
Во внезапной невнятице выкрикиваемых вопросов Флинн повысил голос, требуя тишины, и продолжил:
– Нам просто нужно набраться терпения. Делается все, что можно.
Малвени, кроткий гигант с лысой головой, сияющей, как его полированная стойка, пробился сквозь толпу и остановился у ног Флинна. Ткнув большим пальцем себе через плечо, Малвени сказал:
– Там мою Молли выворачивает наизнанку, а доктор только один. Я хочу знать, что это такое.
– Я всего лишь гвардеец, – сказал Флинн. – Чтобы ответить тебе, нужен медик.
Малвени выглянул из окна позади Флинна, посмотрев в сторону Нокмора и деревни Дрега, которая лежала, спрятавшись за холмами в ложбине, защищавшей ее от самых страшных атлантических штормов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183