В ней сосредоточилась какая-то злоба. И ее шум – она насмехалась над ним!
Дейсейн облегченно вздохнул, когда дорога свернула в сторону от реки и, извиваясь между двух невысоких холмов, спустилась в небольшую долину. Среди деревьев мелькало стекло, за которым сверкала зелень, занимавшая намного большую площадь, чем он ожидал.
Дорога закончилась асфальтированной стоянкой перед длинным каменным строением. Вверх по склону холма рядом с теплицами рядами расположилось еще несколько каменных зданий – с черепичными крышами, занавешенными окнами.
На стоянке находилось огромное количество машин, и это показалось Дейсейну любопытным – машин было не меньше сотни.
И он видел множество людей – мужчин, ходивших между теплицами, женщин, быстро сновавших взад-вперед, какие-то фигуры, одетые в белые халаты за стеклянными стенами.
Дейсейн подъехал к ряду машин и начал выискивать, где бы припарковаться. У дальнего конца длинного каменного здания он обнаружил свободное пространство, заехал туда и начал осматриваться.
Дейсейн услышал какое-то монотонное пение.
Он повернулся в сторону этого звука – он шел от рядов строений, находившихся за теплицами. В поле зрения появилась группа детей, марширующая по дорожке, протянувшейся между зданиями. В руках они несли корзины. Их сопровождало трое взрослых. Дети в ритм шагов хором повторяли какую-то считалку. Вскоре они исчезли из виду, скрывшись за теплицами.
Что-то оборвалось внутри Дейсейна.
Слева раздались чьи-то шаги. Повернув голову, Дейсейн увидел Паже, шедшего вдоль ряда стоявших машин в его направлении. Неуклюжесть его громадной фигуры подчеркивалась белым халатом. Шляпы на нем не было, и ветер растрепал его волосы.
Паже свернул на свободное пространство, где стояла машина Дейсейна, остановился и заглянул в открытое окно грузовика.
– Ну вот, – произнес он, – все, как Дженни говорила: вы вернулись.
Дейсейн покачал головой. Сказанное Паже что-то означало, но смысл этих слов не доходил до сознания Дейсейна. Он провел языком по губам.
– Что?
Паже нахмурился.
– Дженни все предвидела. Она сказала, что вы, скорее всего, приедете сюда. – Казалось, что он говорит это, прикладывая большие усилия.
«Прибытие», – подумал Дейсейн.
Так они называют это – воздерживаясь от поспешных суждений – просто для обозначения происходящего. Он внимательно посмотрел на широкое добродушное лицо Паже.
– Я видел детей, – сказал Дейсейн.
– А чего вы ожидали?
Дейсейн пожал плечами.
– Вы собираетесь выкинуть меня из долины?
– Эл Марден говорит, что тот, кто покидает Сантарогу, заболевает лихорадкой, – ответил Паже. – А те, кто остаются под наблюдением, извлекают из этого пользу.
– Считайте, что я – в числе последних, – сказал Дейсейн, улыбнулся и открыл дверцу грузовика.
– Поехали, – сказал Паже.
Дейсейн, вспомнив о реке, помедлил. Он вспомнил о разорванном ковре в коридоре гостиницы, газовую струю, озеро, стрелу… хлорную известь. Он вспомнил Дженни, убегающую от него… «Не подходи! Я люблю тебя!»
– Поехали же, – повторил Паже.
Все еще пребывая в нерешительности, Дейсейн спросил:
– Почему детей держат здесь?
– Мы должны делать акцент на внешних проявлениях детства, – ответил Паже. – Да, это жестоко, но естественно – здесь выращивается еда, – он обвел рукой теплицы. – Здесь они получают образование. Здесь есть электроэнергия. Ничто не расточается зря. У детей нет неудовлетворенных желаний.
И снова Дейсейн встряхнул головой. «Что-то не могу понять его».
«Делать акцент на внешних проявлениях детства».
Это походило на монолог шизофреника, и он вспомнил случайно подслушанный им разговор пары молодых сантарожанцев в «Голубой овце».
«Как можно кому-либо слышать закат?»
– Вы говорите не на английском, – пожаловался Дейсейн.
– Нет, на английском, – возразил Паже.
– Но ведь…
– Дженни говорит, что вы все поймете. – Паже с задумчивым видом поскреб по щеке. – Тренируйтесь, Дейсейн. – Снова показалось, что он говорит с огромным трудом. – Куда делось ваше Weltanschauung? мировоззрение (нем.)

У вас же широкий взгляд на вещи? Целое больше, чем сумма частей. Что это такое?
Паже широко обвел рукой, как бы охватывая не только всю эту долину с комплексом теплиц, но также всю планету, всю Вселенную, простиравшуюся за ней.
У Дейсейна пересохло в горле. Этот человек спятил!
– У вас же есть опыт переживания, который дает Джасперс, – продолжал Паже. – Попытайтесь усвоить его. Дженни говорит, что вы легко сможете сделать это. А она редко ошибается.
Чувство, сдавившее Дейсейну грудь, превратилось в боль. В голове мелькали беспорядочные я лишенные смысла мысли.
Суровым голосом Паже произнес:
– Лишь примерно для одного из пятисот Джасперс оказывается не в состоянии… – Он распростер руки ладонями вверх. – Вы не относитесь к числу этих нескольких. Могу утверждать это. Вы станете человеком с раскрепощенным сознанием.
Дейсейн взглянул на какое-то здание, торопящихся мимо людей. Все двигались быстро и целенаправленно. Словно бы в каком-то танце пчел – их движение должно было направить его мысли в каком-то направлении. Но что-то мешало ему.
– Попытаюсь облечь это в слова внешнего мира, – продолжал Паже. – Возможно, тогда… – Он пожал плечами, оперся о дверцу, наклоняя широкое лицо поближе к Дейсейну. – Мы просеиваем семена реальности через фильтры идей. Мыслеформы ограничены языком. Другими словами: язык формирует русло, в котором двигаются наши мысли. Если мы ищем новые формы действительности, то мы должны отказаться от языка.
– Какое это имеет отношение к детям?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92