Мотак ушел, и Галлен, повертев обруч в руках, возложил его на голову, словно корону. Глаза сразу заволокло серым туманом, вокруг стало темно, и лишь впереди брезжила яркая искорка. Искра произнесла:
— Я — твой учитель. Откройся познанию. Что ты хочешь узнать?
Галлен не знал, с чего начать:
— Я ничего не знаю о вас и ваших обычаях. Не знаю, какие у вас есть машины и как они работают…
— Я расскажу тебе о нашем народе и его обычаях — обо всем, кроме священных обрядов, которые каждая община хранит в тайне. И обучу тебя основам техники, хотя в любой ее отрасли тоже есть свои секреты, являющиеся частной собственностью.
— Я готов, — сказал Галлен. И если образование Мэгги было насильственным и болезненным, для Галлена этот процесс был сладостен и полон света. Первым делом Галлен постиг математику, которая поступала в него равномерно — сначала основы теории чисел, затем более сложная пространственная геометрия. Потом математика слилась с физикой, и Галлен узнал, что такое элементарные частицы, получил понятие об относительности, запомнил уравнения общей теории поля, узнал о множестве ее приложений.
Затем учитель перешел к прикладной технике, и Галлен понял, как работают звездолеты, огнеметы, гравикары и тысячи других машин.
Он изучил историю развития мыслящих машин, которые теперь уже развивались самостоятельно и были способны хранить в памяти больше информации, чем любой человек. Вожатые представляли собой разновидность обучающих машин, но принцип их действия был захватническим, обеспечивающим контроль над носителем. Кольчужные головные уборы, манты, вроде той, что носила Эверинн, были более развитым видом персонального интеллекта и не стремились доминировать над своим носителем, интеллекты же высшего типа не имели ничего общего с человеком.
Галлен изучил нанотехнологию и узнал, как устроены боевые машины. Узнал, как создаются вивиформы, артефы и генетически усовершенствованные люди, и открыл также, что есть существа, на вид живые, а на самом деле представляющие собой гибрид между биологическим видом и машиной.
Он усвоил, что Врата Миров пользуются энергией уникального явления, черной дыры, где пространство и время искажаются до такой степени, что перестают существовать; тот, кто проходит в ворота, превращается в поток атомов и вновь восстанавливается в месте своего назначения.
Так прошел час; Галлена прошиб пот, и учитель прервал урок, сказав:
— Ты усваиваешь слишком быстро и слишком помногу. Твой мозг создает лишь определенное число нейросвязей за определенный промежуток времени. Тебе пора отдохнуть.
— А когда можно будет вернуться? — спросил Галлен.
— Подкрепись — тебе нужно хорошо питаться — и возвращайся завтра.
Галлен встал со стула, и все вокруг завертелось колесом. Он ухватился за стул, посидел еще немного, пока не обрел устойчивость в ногах, и направился в кафе. Там он наелся досыта и около часа чувствовал себя на седьмом небе, но потом ощутил легкую тошноту и туман в голове.
Еще через три часа в голове начало проясняться. Галлен походил немного по базару и почувствовал себя новым человеком. Теперь он смотрел на все другими глазами, оценивая высокий уровень выставленных на продажу изделий и понимая их назначение, которое всего несколько часов назад было для него загадкой. Он поистине стал другим человеком. Раньше он ходил по базару, разинув рот от изумления, думая, что все эти вещи волшебные и ему ввек не понять, как они устроены. Теперь он понимал, что никакого волшебства тут нет — есть только творчество и мастерство.
Он по-новому смотрел и на людей, отмечая тех, кто носит персональные интеллекты. Носители вожатых, как ему теперь стало известно, чаще всего были рабами или крепостными. Некоторые шли на это бесчестье в надежде побольше заработать.
Богатство тех, кто носил серебряные сетки-манты, превышало понимание Галлена. Манты служили им, а не наоборот, и манты были гораздо мощнее маленьких вожатых.
Почти все торговцы были свободными людьми, сумевшими найти свое место в обществе. Подавляющее же большинство населения никакой пользы не приносило, довольствуясь тем, что можно есть, плодиться и развлекаться.
Здесь, на Фэйле, человеку не нужны были крепкие мускулы или острый ум. Не было такой работы, которую человек мог бы выполнить лучше андроида. Так что все, кто не был как-то связан с персональным искусственным интеллектом — или в качестве владельца, или в качестве имущества, — становились балластом, лишними людьми. И Галлен, присматриваясь к плебеям Фэйла, все чаще замечал за сытой внешностью затравленную, униженную душу.
Ночью Галлен вернулся в лагерь и лег, глядя на звезды, нюхая ветер. В этом мире, несмотря на все усилия, его тоже сочли бы бесполезным — и к этому Галлен оказался совсем не готов.
Он по-новому взглянул на поступок Картенора. Возможно, тот, снабдив Мэгги вожатым, считал, что оказывает девушке благодеяние, придает ей какой-то вес в обществе. Однако ей придется заплатить за этот дар страшной ценой.
К утру третьего дня пребывания Мэгги на Фэйле ее вожатый завершил вплетение собственной искусственной нейросети в ее нервную систему. Теперь с помощью нервных окончаний созданной им вторичной системы он мог управлять пульсом и дыханием Мэгги, осязать пальцами ее рук и ног, смотреть ее глазами и слушать ее ушами.
Вожатый сообщил Мэгги, что закончил работу, и показал ей трехмерное изображение ее новой нервной системы. Мэгги при этом испытала чувство, близкое к панике, но на сей раз вожатый не стал щекотать ее и успокаивать, а оставил ее наедине со страхом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104