Словно они преграда для его лучей. А как видят этот мир люди?
Это было верно подмечено и выглядело как попытка перевести разговор на другую почву. По-видимому, у нее хорошее инфракрасное зрение. Своими глазными протезами я тоже вижу часть инфракрасных лучей, но они преобразуются в нормальные цвета. Для нее же каждый цвет имел особое значение.
— Si. Облака и туман, — они могут не пропустить свет, — сказал я. — Люди не видят звезды на небе в облачную ночь.
— Гм… Я знала, что у них плохое зрение, но даже не догадывалась, насколько плохое. Эту слабость нужно будет использовать, когда доберемся до Пекаря.
— Ты разве никогда не подсоединялась к человеку в мониторе сновидений или не смотрела образовательные программы для людей?
— Нет. В Чили образовательные программы показывают в полном спектре. Я видела точные копии старых картин из музеев — Да Винчи, Рембрандт. Все светлые тона на них окрашены ультрафиолетом, словно уже нарисованные, они еще и смазаны солнцезащитным лосьоном. На интеллектуальном уровне я понимала ограничения человеческого зрения, но до сегодняшнего дня по-настоящему не ощущала их.
— Я понимаю, о чем ты говоришь, — сказал я. — На службе в армии я потерял глаза и, когда хирург вставлял мне искусственные, я ему немного приплатил. Вначале, когда мне поставили протезы, они были настроены на слишком высокий уровень восприятия инфракрасного излучения, и количество света ошеломляло меня. Люди сверкали так, что становились невидимы их лица. Я не мог отличить одного человека от другого. Вначале все казались мне сверкающими существами, состоящими из одного света. Я слышал, некоторые люди утверждают, что видят ауру — человеческий дух, просвечивающий сквозь плоть. И в своей юношеской наивности я решил, что тоже вижу нечто подобное — физическое подтверждение гипотезы о существовании души. На многие месяцы это изменило мое поведение и отношение к людям. Я видел в них потенциальных ангелов и богов к относился к ним с уважением и доверием. Но Кое-кто воспользовался моей доверчивостью, и я вдруг понял, что обманываю себя. Поэтому я снова пришел к хирургу, который продал мне глаза, и попросил перестроить их, чтобы я мог видеть людей такими, каковы они на самом деле. Поэтому сейчас я улавливаю меньше инфракрасных лучей.
— Тебе следовало бы сохранить прежнюю настройку, — сказала Абрайра. — Нужно было просто привыкнуть. Каждый человек излучает тепло по-разному, у каждого индивидуальное распределение температур, как у каждого своя фигура. Можно быстро научиться отличать людей друг от друга. — Она ненадолго задумалась. — К тому же у тебя еще и другая проблема — ты по-прежнему слишком веришь людям и слишком уважаешь их. Это слышно по тону твоего голоса. Надо научиться презирать человека, пока он не докажет, что достоин уважения, понятно? Я думаю, если ты посмотришь на людей объективно, то поймешь, что большинство из них — ходячие груды навоза. Почти все люди в Чили были такие. Может, даже я… — Она замолчала и отвернулась.
Меня опечалил ее мрачный взгляд на человечество. Такой взгляд мог возникнуть только при условии, если она встретила в жизни очень много плохих людей. Нужно было как-то утешить ее, скрасить ее горький опыт, но никакие слова не казались подходящими. Все же, наверное, я встречал много хороших людей. Я долго думал об этом и решил, что потом попытаюсь ее переубедить.

* * *

Койка Абрайры была под моей. Я забрался туда, лег и стал изучать биографические файлы, которые выдал мне компьютер. Из девятнадцати человек шестнадцать находятся в модуле А, вместе с Гарсоном, в то время как Мавро, Перфекто и я размещены в модуле С. Это означает, что мой вероятный убийца отделен от меня двумя шлюзами. Но я решил, что шлюз не удержит решительно настроенного человека. Я видел, что проход, ведущий в модуль В, имеет специальное устройство для открывания. Охраны нет. Что если они вообще не охраняются? Просто всем приказали их не открывать. Ничто не помешает убийце пройти. «И ничто, — подумал я, — не помешает тебе тоже пройти и отыскать Тамару».
Я решил проверить, можно ли открыть шлюз, потом просмотрел биографии — шестнадцать мужчин и три женщины. Один мужчина — рослый агент службы безопасности, которого взяли на корабль пленником. Ли Оуэн был бывшим наемником из Канады, он стал офицером, воюя в Китае на стороне Индии, принимая участие в войне из-за сбора планктона. Если он воевал с китайцами, значит, это определенно не сторонник никитийского идеал — социализма. Временно я отбросил двух женщин и трех мужчин. Все они химеры. Оставалось десять подозреваемых.
Эйриш, Джафари, человек в серых брюках — все они, очевидно, мусульмане. Хотя мусульманские страны контролируют Объединенную Морскую Пехоту, другие страны там тоже представлены. Тем не менее я считал, что Джафари представляет в ОМП особую фракцию, возможно, исламский фундаментализм. Нужно было действовать исходя из того, что будущий убийца — мусульманин. Я просмотрел каждый файл, отыскивая всякое упоминание о связях с Ближним Востоком Но файлы оказались почти стандартными: крестьяне — беженцы из Чили, Эквадора, Колумбии; три брата, которые растили овец в Перу; даже киборг — водопроводчик из Аргентины, участвовавший в полудесятке войн. У них были самые обычные имена: Перес, Рейносо, Пена, Томагуа. Тысячи таких я встречал в Панаме. Биографии оказались бесполезными для меня. Я изучал файлы этих мужчин и женщин, пытался рассчитать, кто из них попробует меня убить, и мне казалось это тщетным и скучным занятием Файлы обескураживали, и я подумал о шлюзе Представил себе, как открываю его, нахожу Тамару в модуле А.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171