Пронзительно горели звезды. Меня трясло, я хотел убить капитана ОМП и его начальников и помочь Тамаре, хотя и не знал как.
Немного погодя в помещение вошел сам Гарсон. Он потрепал меня по плечу, как старого друга. Он курил сигарету.
— Мне не хотелось помещать вас сюда, дон Анжело. Надеюсь, вам здесь удобно. Понимаете… Боже, как вы похожи на старого генерала Торреса! Мне хочется отдать вам честь! Я предпочитаю держать вас подальше от химер.
— Понимаю.
Он внимательно взглянул на меня.
— Сколько из них до сих пор привязалось к вам?
— Пятеро, — ответил я.
Он выдохнул с облегчением.
— Так мало? Ну, пятерых мы можем списать. Будем считать это компенсацией. Я у вас в долгу — вы спасли Тамару. Ее информация помогла подавить сопротивление в Аргентине. — Он почувствовал мое удивление.
— О, да, несколько месяцев назад мы получили сообщение. Последние остатки никитийских идеалсоциалистов уничтожены в Латинской Америке через два года после нашего отлета. И во многом благодаря сведениям Тамары. — Он говорил так, словно хвалил умственно отсталого ребенка. — Она очень способная женщина. Она стала… необходима… моей будущей разведке.
Похоже, у Тамары особый дар становиться необходимой. Я вспомнил, как Джафари хотел заключить ее в мозговую сумку. Гарсон делает то же самое: в сущности, он добился успеха там, где потерпел поражение Джафари. Тамара находится в отличной маленькой тюрьме — в теле, которое не может контролировать. О, ее речь не поражена, когда она говорит через симулятор. Гарсон, очевидно, снабдил ее мозг клонированными нейронами, применил средства для роста нервной ткани, но только к части мозга — к той, которая руководит высшими функциями.
— Почему вы держите ее в заключении? Гарсон улыбнулся мне — слегка напряженной улыбкой.
— Потому что она опасна. Я не смог бы уснуть, если бы знал, что она способна передвигаться. — В глазах его была искренняя озабоченность. Я не мог представить себе, чтобы Тамара, маленькая хрупкая Тамара, вызывала такую тревогу. — Я знаю, это выглядит плохо. И живое тело — такая неприятная штука. Я подумываю о том, чтобы, как кончим это дело с ябандзинами, подготовить для нее кимех, что-нибудь такое маленькое, подвижное, но не способное управлять другими предметами.
Должно быть, у меня поднялись брови. Тамара пойти до сумасшествия боится кимехов. Она никогда не согласится быть помещенной в кимех. Я понимал это, по понимал также, что Гарсона ее нежелание не остановит. Он на самом деле ее боится. Он ждал, что я скажу, но я молчал. И лихорадочно соображал, как спасти ее.
Он сел рядом со мной, погасил сигарету о ручку кресла.
— Я хотел кое о чем расспросить вас, сеньор Осик: во время мятежа вас ударил мечом человек, а вы задушили его. Очень любопытно. Частички вашей кожи найдены на его шее. Следы жидкостей его тела оказались на вашей одежде вблизи раны. Почему вы его убили?
— Он был убийцей ОМП. Я только постепенно узнавал о нем, уже после отлета. Он случайно сам выдал мне свое присутствие на корабле.
— Почему вы не поговорили об этом со мной? Так было бы гораздо легче.
— Я хотел сделать это сам. Убить его. Гарсон взглянул на луну.
— Понятно… Индивидуалист, пытающийся в одиночку навести порядок во вселенной. Вы понимаете, что он уже второй убитый вами спецагент Объединенной Пехоты? Мало кому такое удавалось. Вы каким-то образом заставляете их выглядеть… неподготовленными. Я нахожу это весьма удивительным. Я думаю, вы создаете вокруг себя атмосферу, в которой естественна забота о ближнем, естественны общепринятые моральные ценности. Вы их обезоруживаете. Никто не может заподозрить, вас в том, что вы способны на насилие. У вас интересный набор способностей. Никогда не задумывались над тем, чтобы использовать их на работе в спецслужбе? Например, стать убийцей? , Я удивленно взглянул на генерала.
— Нет.
Он задушевно улыбнулся. Этот человек обладает большим обаянием и знает, как им пользоваться. Я был весьма ему признателен. Моя жизнь была ему не нужна, он вполне мог бы отдать меня ОМП. Но он спас меня из благодарности, а редко какие свойства ценятся так высоко, как благодарность. И он мне нравился, хотя и держал Тамару в заключении. Но где-то в глубине души я понимал, что, в сущности, он мой враг.
— Тамара часто упоминала о вас. Она хотела бы поработать с вами. Когда закончим тут, нам с вами надо поговорить. Обсудить условия найма.
— Нет, — ответил я почти инстинктивно, — Подумайте об этом. Еще немного крови у вас на руках — никто и не заметит.
Я посмотрел в окно. Лучше не спорить с ним. Я обдумаю его предложение. Такие, как Эйриш, Хуан Карлос, — кто-то должен убивать их. Я вспомнил о Люсио. Бешеный гнев овладел мной.
— Да! Я хочу еще крови на руках! — яростно прорычал я.
Гарсон даже отшатнулся, потом устало улыбнулся.
— Отлично. Но всему свое время. А теперь прошу меня извинить. У меня много срочных дел.
Я остался сидеть в кресле.
На борт вошли последние пассажиры, и челнок стартовал. Из космоса Пекарь напоминает большой затянутый облаками рубин с полосами лазурита и изумруда: яркая охра центральной пустыни, облака над маленькими синими морями и единственным большим океаном, небольшие ледяные шапки, как на Марсе. Но вся планета окружена серебристой дымкой, подробности неразличимы, будто на смазанной фотографии. Платиновая полоса образует как бы корону над планетой — это солнце отражается от крыльев миллиардов птиц — опаловых воздушных змеев.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171