.. а... хр... х...
- Быдло, Сизый?!
Стук!
Стук!
Стук!
- Быдло, да?
Стук!
- Уф... ч-черт... что замолк то, чмо? Эй, чмо? Мля, крови то... Ты чего молчишь то? Покорябал... отрубился небось хиляк... Ну ка, давай... очнулся, ну! Да очнись ты! ...Ох, блин... Ох... Колян... ты чего... не дышишь? Я... Коля!! О...
мать ты... Я же... я ж... не хотел... Ну я... Ой, мля... как же так...
Стук!!!
- Алексей! Коля!! Бегите скорей за мной!! Я смотрел в окно - там снег, ночь! Там наш перрон! Тот самый, от которого мы отошли! А за ним вроде бы... А за ним, кажется, пустота! Но ведь поезд то идет! Мне что-то страшно, и... что это?
- Вот видишь Толич, как получается... Это все Коля, он, видишь, упал неудачно, ударился головой...
- Вы что, дрались?
- Нет, я... он ударился головой...
- У тебя костяшки сбиты на руках... у него глаза открыты, он что мертв?
- Толич, ну видишь как...
- Ты что бил его? Он же мертв, у него голова разбита, ты бил его о койку и он умер - ты убил его, подонок!
- Толич, ну подожди... ну получилось так, Толич давай решим...
- Ты его убил, психопат!
- Случайно вышло... я не виноват... он как Сизый был... мне дерзить начал, ну, Толич, мы еще можем все исправить, если сейчас сойдем...
- Нам некуда сходить, психопат! Нам уже не сойти. Там за дверью пустота... а ты убил его... убил, потому что ты психопат. Как некрасиво, неэстетично, уродливо и сам ты уродливый, нелепый в своей ненависти!
- Толич! Толич! Ты чего! Ты зачем достал железку?! Толич, да не сходи ж ты с ума, я не нарочно... Все еще можно исправить! Только прибудем на станцию.
- ...закоснелый... убогий... Мы уж прибыли на станцию. Прибыли в конец пути...
Ты...
- Толич, не надо... этот топорик... это тот!?!
- ...ошибка природы! Ты и есть быдло, самое... настоящее... быдло!
- Толич... Валера... ну, пожалуйста...
- Как те обезьяны! Ты...
- Валера, нет! Он сам виноват!! Сам!
- ...быдло! Как все... как она...
- Валера!! Я не хочу... Валера, я...
- ...жалкое создание...
СТУК!
* * *
Ветер выл и ярился за обледенелыми окнами, бросался на них в самоубийственной ярости, скрежетал бесплотными клыками по закаленному стеклу, дико и жутко выл в воздуховодах. Немолодая грузная проводница в неряшливой засаленной форме пройдя узким коридорчиком под мигающими лампами осторожно заглянула в открытый проем купе номер одиннадцать. Ей показалось, что только что оттуда доносились чьи то голоса и шум. Она не была уверена, но все же вздохнула с облегчением, осмотрев помещение.
Купе было абсолютно пустым и носило на себе все признаки казенного порядка:
аккуратно застеленные серым с полосой одеялом полки, вытертый ковролин на полу да вазочка с пластмассовым цветком на столике у окна. Над полкой справа на бледно-зеленом пластике застыло кофейного цвета пятно - очень старое, видно было, что его много раз пытались оттереть, но неведомая жидкость намертво въелось в покрытие.
Скрытое в потолке радио изливало монотонную музыкальную заставку в восточном стиле. Вот она прервалась и в наступившей тишине приемник произнес, четко и профессионально расставляя ударения:
- Вы прослушали пьесу "Стуки-Дао". Пьесу о рельсах, шпалах и тех, кто по ним идет. Роли исполняли...
Проводница безразлично пожала плечами и, сделав шаг вперед, повернула ручку.
Приемник умолк. Теперь ничего не заглушало вой ветра.
Все с тем же усталым равнодушием на лице проводница вышла из купе и аккуратно задвинула за собой дверь.
Стук!
После чего направилась к выходу, ступая по вылинявшему до полной бесцветности ковровому покрытию на полу и методично выключая за собой свет. У выхода она задержалась, чтобы погасить освещение в тамбуре, после чего вагон погрузился во тьму. Она вышла в кружащую снегом ночь и захлопнула внешнюю дверь.
Стук!
Состав остался. Обледенелый, с наглухо зашторенными окнами и погашенными огнями, отцепленный от тепловоза, он остался там, где стоял и раньше, стоял уже долгое время под заунывный голодный вой снежной бури на запасном пути.
Конец.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51