Это ударило по людям куда сильнее, чем отсутствие воды, к которому в последнее время сумели притерпеться. Растерянные горожане крутили ручки своих плит, чиркали спичками и не могли поверить, что им больше не на чем готовить. Когда первый шок прошел, а случилось это к полудню следующего дня, народ стал усиленно решать проблему своего пропитания. В не торгующих почти ничем, кроме воды, кафешках произошел неожиданно скачкообразный рост посетителей с голодными и озабоченными глазами. Скупали все, тратили деньги не глядя, и даже древние старушки, не скупясь, выгребали из крошечных кошельков мятые бумажные деньги и возвращались домой, тяжело груженные снедью.
К концу дня продавщицы в продуктовых магазинах и мини-маркетах находились в состоянии тяжелейшей усталости, и сил их хватало лишь на вялое переругивание с по-прежнему толпящейся массой покупателей.
Когда первый ажиотаж на продукты сошел и призрак надвигающегося голода перестал маячить на краю сознания, люди вернулись в свои квартиры и задумались над перспективами. Неожиданно оказалось, что на газе свет клином не сошелся и почти закончившийся бум на продукты резко перерос в бешеный спрос на портативные плитки. Магазин «Домашний», еще с советских времен торгующий электрическими плитками, в один присест распродал все имеющиеся у него в наличии нагревательные приборы (в том числе и те, что с незапамятных времен пылились на складе) и заказал в области новую партию. Счастливые обладатели плиток поспешно разбредались по домам, дабы насладиться горячей пищей, а их менее удачливые земляки еще яростнее продолжали охоту за огнем. Пользуясь случаем, некоторые из недобросовестных торговцев втюрили неопытным, но азартным покупателям электрические камины, выдав их за навороченные образцы плиток.
Потом кто-то вспомнил, что помимо электроплит есть такая вещь, как керосинки, и началась повальная инспекция пыльных чуланов и заросших паутиной антресолей. В старом Нижнем городе было найдено рекордное количество древних примусов, которые тотчас вернули в рабочее состояние, залив в них, за неимением керосина, бензин. Примусы воняли и коптили, но свою службу выполняли исправно, и скоро во многих домах зажглись утраченные, казалось, огоньки.
Тем же вечером во дворах один за другим взвились сдобренные бензином костры, на котором оставшиеся без плиток и примусов горожане попроще пекли картошку, сдабривая ее пивом и неспешными разговорами. У этих костров заводились новые знакомства, давние враги мирились, а местная молодежь пережила целую полосу влюбленностей, глядя друг на друга через пляшущие языки огня.
А когда окончательно темнело, по пропахшему дымом Нижнему городу разносились протяжные удалые песни, трогательно выводимые горластыми песнярами. Измаявшиеся от бессонницы жильцы выглядывали в окна и нецензурно просили костровых петь потише. У костра смеялись и приглашающе махали рукой. И некоторые из отчаявшихся заснуть горожан покидали свои душные квартиры и присоединялись к ночным посиделкам.
Надо сказать, что незапланированное народное гулянье, спровоцированное отсутствием бытовых удобств, было одним из самых ярких событий того лета.
Голь на выдумки хитра. Как-то раз Василий Петрович Голованов в очередной раз завел свою девятку, работающую на газе, и отправился на единственную приспособленную для таких машин заправку. Глядя, как заправщики меняют один пузатый красный баллон на другой, Василию Петровичу пришла в голову простая до гениальности мысль. В тот же день он перевел свой автомобиль обратно на бензин, а пресловутый баллон присоединил к опустевшей плите. Вечером счастливая семья Головановых устроила праздничный ужин с жареной индейкой и с умилением наблюдала, как закипает на вновь работающей плите чайник.
К несчастью, младшая дочь Василия Петровича проболталась об этом ноу-хау своей подружке, а та, в свою очередь, донесла родной матери, язык которой славился на всю восточную часть Нижнего города. Весть распространилась, и не успело солнце очередного дня подняться над горизонтом, как на газовую колонку выстроилась целая очередь автомобилистов.
Через два часа подъехавший за желанной халявой Голованов понуро встал позади двадцать девятой по счету машины.
После того как имеющиеся на заправке баллоны закончились (а счастливые заправщики принимали заказы на завтра), автомобилисты разъехались по домам, и плиты в Нижнем городе снова ожили. Трубы резали, пилили по живому и приваривали переходники для баллонов.
У совсем неимущих возродились и уверенно заняли свое место на кухнях печки буржуйки, гордые владельцы которых теперь добывали топливо на окрестных свалках, становясь похожими на канувших в лету местных бомжей. Пламя весело трещало в печурках, дети восторженно смотрели, как огонь пожирает трухлявые поленья, а старики задумчиво следили за полетом вертких искр.
Кое-кто, конечно, возмутился таким положением дел и посетил все те же местные ЖЭКи. Но, во-первых, в зданиях ЖЭКов никого не оказалось, а во-вторых, еще свежа была в памяти людей статья о землетрясении, и потому отсутствие газа особо не взволновало население.
В чем-то прав был Евлампий Хоноров, несчастная жертва глазоядного монстра, – горожане упорно делали вид, что с ними ничего не происходит, накрывшись с головой одеялом повседневных дел.
Вот такие перемены сотрясали Нижний город в течение последней недели уходящего июля. Надо заметить, что Верхнего города они практически не коснулись, потому что газифицирован там был один дом из пятнадцати.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143