Бар был полон. Похоже, сегодня здесь собралось все умеющее ходить население Черепихово. Почти все столы были заняты, а под стойкой навалена гора ружей. Поискав знакомые лица, Серега отыскал Щербинского, который сидел на своем месте у окна один, и Саню в темном углу (змеиный чулок одет на руке). Тракториста Коли, что так хорошо спал вчера у стойки, нигде не видно.
Сергей направился к бывшему зоотехнику и уселся на ближний к окну стул. Из окна сюда падал ласковый солнечный луч.
– А! Приезжий явился! – поприветствовал селянин – нашел себе жилье?
– Нашел, – сказал Сергей, – синенький такой домик со словами на крыше.
– Синенький? Так это же бывший дом семьи Саврасовых, они после бури как раз уезжать собирались. Погрузили скарб весь свой на грузовик и уехали из села. Но дождь ведь был, глина мокрая, скользко, а они гнали как проклятые, подальше от села, ну и на выезде из Черепихово, колесо скользнуло, машину повело и они со всем добром прокатились вниз по холму. Теперь все в Волге – матушке. Так-то.
– "Милое открытие", – подумал Сергей, – «Ничего не скажешь».
– Вот так-то, – продолжал изливаться сельский, сегодня он, похоже, был не прочь поговорить, – кто бежит из родного села, тот так или иначе оказывается в реке. Кстати! Если ты собирался сегодня купаться, повремени. Выше Черепихова во время бури кладбище смыло, так что все, кто там был, по реке поплыли. Основная масса-то посередине прошла, но отдельные могли в заводях запутаться.
Сергей похолодел, купание придется отменить, похоже, Щербинский сегодня выдает только плохие новости.
– Да я вот зашел спросить, – сказал Серега, – у вас есть где – ни будь лопата или заступ? А еще я хотел бы найти матрас. В доме его не оказалось.
– Пройди по домам. Большинство из них пусты. Но в них есть все, что тебе нужно, еще у нас был магазин, но его давно разграбили. А вот в домах все так и лежит нетронутым.
– "Ага", – подумал приезжий, – «Потому как там все еще лежат неубранные жильцы. Что же происходит в вашей деревне?»
Мерно гудящие голоса в дальней половине бара неожиданно поднялись выше и сменились криками. Головы всех сидящих тут же повернулись в ту сторону. Глянул и Сергей.
Группа селян вскочила со своих стульев и оторопело смотрела на пол. Сергей был уверен, что всего минуту назад за столом с этими сельскими сидел еще один. Здоровый мужик в драном треухе. Теперь его не было, зато, от стола со всей возможной скоростью отползала змея. Народ в страхе шарахался с пути ползущего пресмыкающегося, затем кто-то кинулся к стойке с ружьями, схватил массивный дробовик и крикнул:
– В стороны, стреляю! – и, не посмотрев, убрался ли кто с траектории выстрела, нажал на спуск.
Выстрел прозвучал оглушительно, тем более, что палил селянин дуплетом и из тяжелого калибра. Дрогнули стекла. Люди в баре зажали уши ладонями.
А змею разорвало. Ошметки змеи расшвыряло вокруг, а ее голова с застывшим непроницаемым выражением в глазах, приземлилась совсем рядом со столом. В воздухе плавал едкий, сизоватый дым от выстрела.
– "Человек-змея. Человек-змея", – подумалось Сергею, – «Человек в Змею?».
Народ потихоньку стал успокаиваться и рассаживаться по столам. Кто-то пинком вышвырнул остатки змеи за дверь. Зоотехник сидел с каменным лицом, уставившись в окно поверх Серегиного плеча. Приезжий тоже молчал, наблюдая за красочной росписью кровавых брызг на стене, а затем спросил в лоб:
– Почему ваши селяне так ненавидят змей?
– Когда-нибудь я тебе расскажу об этом, – невозмутимо сказал Щербинский, – но не любить этих скользящих гадов мы имеем полное право. Да ты и сам скоро поймешь… – добавил он и снова уставился в окно, откуда падали прямые лучи жаркого дневного солнца.
Хотя нет, уже вечернего, вечер подходит за всей этой дневной суетой. Люди вокруг по-прежнему спокойно сидели и разговаривали, словно и не было выстрела, только дымок плавающий в солнечных лучах, напоминал о случившемся. Да россыпь дырок в полу.
– "Безумная деревня, безумные селяне, свихнутые змеи, висящие на столбах коровы, мне пора уезжать отсюда, пока я сам совершенно не свихнулся со всем этим. Завтра выкопаю клад и вернусь домой".
Что-то мокрое и холодное с размаху ткнулось в безвольно висящую Серегину руку. Приезжий отдернул руку и кинул взгляд вниз.
Собака. Большая собака. Породы терьер с золотистыми завитками шерсти на груди и коротким, как у всех терьеров, рубленым хвостом. Уши висели тряпочками, а глаза карего оттенка светились радостью ко всему на свете. Хвост безостановочно вилял, а само существо в собачьей улыбке скалило нелепую бородатую морду. Псина была явно неспособна покусать хоть кого-либо.
– Привет! – сказал Серега псу, по крайней мере эта собака выглядела совершенно нормальной, чего теперь сильно недоставало приезжему.
Хвост завилял еще быстрей.
– Ну, Венди, не приставай к людям. – Послышался голос из глубины зала – Иди ко мне! Иди!
Псина кинула еще один взгляд на Сергея и кинулась обратно, к зовущему ее человеку.
Ее хозяин был явно не местный, и вида был вполне городского, тем более, что и одежда ничуть не напоминала потертые ватники селян. Жиденькая бороденка и очки, явно откуда-то из науки или писатель и, похоже, приехал совсем недавно. Сидел и глазел по сторонам, видимо, находя ситуацию в селе такой же странной, как и Сергей.
Щербинский неожиданно толкнул горожанина локтем:
– Видишь вон того типа? – спросил он, – сегодня с утра приехал, говорит, журналист, как и ты, пишет что-то о буре. Что-то много вас в последнее время понаехало.
– "Журналист", – подумал Серега, – «А если как я, липовый, может, тоже клад ищет, прознал как-то».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117