Первый завтрак нынче утром состоялся в восемь часов в желтом бетонном зале Рыцарей Колумба, озаренном яркими лампами дневного света. Тут собрались все тренеры Малой Лиги – местные предприниматели, добровольно тратившие свои деньги, силы и время (благие, очень благие порывы души), но лишь на деяния, которые они считали достойными настоящих мужчин.
Конгрессмен Шлэрн очень быстро понял, что быть настоящим мужчиной в восемь утра чертовски трудно, но коль скоро его задача заключалась именно в этом, он то и дело отпускал замечания в духе Гарри Трумэна: «Зададим им перцу» и так далее, сдобренные немного затасканными бейсбольными шуточками. Угощение исчерпывалось отвратной непрожаренной яичницей-болтуньей, похожей на головку маленькой сиротки Энни и имевшей вкус младенческой отрыжки; к ней подали венские колбаски, которые, похоже, несколько дней и ночей кряду коптились в крематории, и куски белого поджаренного хлеба, плававшие в топленом масле.
Прямая дорожка к внезапной остановке сердца. Конгрессмен ограничился кофе, выпив его ровно столько, сколько нужно, чтобы заработать изжогу. Он с часок поулыбался и со всей возможной быстротой покинул своих сотрапезников.
За рулем сидел Лемьюел, а сзади вольготно расположились сам Шлэрн и Джерри Зейдельбаум. Конгрессмен уныло жевал пептобисмол и слушал помощника, который наставлял его, как вести себя во время завтрака номер два.
– Может, хоть угощение будет более сносное, – предположил Джерри.
– Мне это не поможет, – ответил конгрессмен. – Мне бы с недельку вообще ничего не есть.
Джерри уже научился воздерживаться от замечаний, когда конгрессмен сокрушался по поводу своей горькой доли. Поэтому он просто возобновил наставления.
– Прием устраивает Ходдинг Кэйбел Карсон, президент университета Грейлинг.
– А, Грейлинг, – откликнулся Шлэрн и довольно улыбнулся, что случалось с ним крайне редко. – Кажется, однажды они присвоили мне почетную степень, не так ли?
– Дважды. Девять лет и три года назад.
– Премилое местечко. Стены увиты плющом, квадратный дворик, где можно всласть побродить. Вот куда мне следовало поступать.
Надо сказать, что Шлэрн окончил Куинс-колледж и Городской университет Нью-Йорка и получил степень по правоведению, вызывавшую у выпускников университетов Лиги Плюща покровительственные улыбочки. Впрочем, конгрессмен не тот человек, которому можно улыбаться покровительственно, независимо от того, где он получил высшее образование. В этом заключалось одно из преимуществ Шлэрна, дававшее возможность подсластить блевотную яичницу-болтунью.
– Кроме Карсона, – продолжал Джерри, – там будет Тони Поттер, старший администратор лаборатории «Юнитроник».
– Оборона?
– Постольку поскольку. Главное их направление – «синее небо», нетрадиционные источники энергии.
– О Боже, – буркнул Шлэрн. – Ветряные мельницы.
– Нет, нет, Стив, это вам не «Гринпис». Они принадлежат Англо-голландской нефтяной компании и представляют ее интересы.
Ага! Это кое о чем говорило.
– Я встречал Тони Поттера, – сказал Шлэрн. – Он британец.
– Едва ли не в большей степени, чем нужно, – заметил Джерри.
– О чем пойдет речь?
– О трудах доктора Марлона Филпотта.
Круглая, как каравай, физиономия Шлэрна покрылась морщинами, выдававшими напряженную работу мысли.
– Откуда я могу знать это имя?
– Ученый. Физик. Иногда выступает на слушаниях в Вашингтоне.
– Преподает в Грейлинге, верно?
– Один из бриллиантов в их венце, – подтвердил Джерри. – Кроме того, «Юнитроник» помогает ему деньгами.
– Он тоже будет там?
– Не думаю.
– Тогда зачем это развеселое сборище?
– Полагаю, когда мы приедем, они сами нам скажут, – ответил Джерри.

Увидев Карсона, Шлэрн тотчас вспомнил его, этого пустого и тщеславного белого американского южанина-протестанта, от которых у конгрессмена сводило зубы, как от алюминиевой фольги. Подобно всем белым американским южанам-протестантам, Карсон был раболепным англофилом. Он представил гостям Тони Поттера с таким видом, словно возвещал по меньшей мере о Втором Пришествии.
– С того берега «лужи», – объявил Карсон, ощерив в улыбке свои лошадиные зубы. – Мы очень рады, что он сумел выбраться к нам нынче утром, как и вы двое.
– Мы уже знакомы, – сказал Тони Поттер. Рукопожатие у него было твердое, но не задиристое. Широкий в кости, но статный и ладный мужчина лет сорока пяти, с грубым, но миловидным лицом и спокойным уверенным взглядом, он имел бы шесть футов и четыре дюйма росту, если бы не так рьяно сутулился. Казалось, его позвоночник сделан из резины. Впрочем, было видно, что сутулится он лишь затем, чтобы показать свое снисходительное отношение к мелкой сошке. Но это не имело большого значения, ибо Тони Поттер никак не влиял на жизнь и служебный рост Стивена Шлэрна. К сожалению, человеком, от которого конгрессмен и впрямь зависел, был Ходдинг Кэйбел Карсон.
Пятым участником сборища был Уилкокс Харрисон, ректор Грейлинга, человек того же склада, что и Карсон, только не такой противный. После церемонии знакомства началась бессмысленная беседа, призванная сломать лед; она продолжалась минуты две в роскошном кабинете Карсона, а потом хозяин пригласил всех к столу:
– Может быть, пойдем позавтракаем?
– Было бы неплохо, – ответил Тони Поттер и, улыбнувшись Шлэрну, добавил: – Вообще-то сегодня это уже мой третий завтрак.
– У меня только второй, – ответил Шлэрн, проникаясь расположением к этому человеку.
В голосе Карсона, когда он заговорил, сквозил едва ли не мороз. Похоже, он не обрадовался, услышав, что к рукам его гостей прикладываются и другие просители.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109